«Отречемся от старого мира!»

Может, защитники Маркса — его партия? Партайгеноссен? Но о них тоже пишет Энгельс Марксу: «Какое значение имеет партия, т. е. банда ослов, слепо верящих в нас? Воистину, мы ничего не потеряем от того, что нас перестанут считать адекватным выражением тех ограниченных собак, с которыми нас свели вместе последние годы».

Тогда кто же эти самые «пролетарии»?

Скажу откровенно — не знаю. Во всяком случае, никак не рабочие.

Глава 5. Потуги на мировую революцию

Не признавая другой какой-либо деятельности кроме дела истребления, мы соглашаемся, что форма, в которой должна проявляться эта деятельность — яд, кинжал, петля и тому подобное. Революция благословляет все в равной мере.

Михаил Бакунин

Удивительные фруктозы, произраставшие из революционного нивоза

На протяжении конца XVIII-го и почти всего XIX вв. в Европе неоднократно пытались воплотить в жизнь коммунистическую утопию. И всякий раз — именно как глобальную, начало новой истории человечества и грандиозный поворот к чему-то замечательному. Карл Маркс откровенно писал, что «…французская революция вызвала к жизни идеи, которые выводят за пределы идей всего старого миропорядка. Революционное движение, которое началось в 1789 г. вызвало к жизни коммунистическую идею».^{126}

Во время Французской революции «бешеные» поднимают восстание в Париже 4–5 сентября 1793 г. Они требуют введения «максимума», то есть установления предельной цены продуктов: цены-то растут и растут. Разгромив восстание и перестреляв-пересажав «бешеных», якобинцы взяли многие их лозунги. В том числе с 29 сентября 1793 г. они ввели максимум. Теперь нельзя было повышать стоимость продуктов выше установленного. Нельзя было, правда, еще и платить выше установленной зарплаты.

Подвоз продуктов в города окончательно пресекся: не было смысла. Если продукты и появлялись, то по астрономическим ценам. Якобинцы стали выставлять заградительные отряды, чтобы не пропускать в города спекулянтов. Если торговцев ловили, то сразу же убивали (интересно, а куда девали товар? Неужели сами съедали, феодализм их побери? Ах, негодные нарушители идеалов равенства!).

В Ла-Рошели, Нанте, Бордо, Лионе отряды вооруженных людей прочесывали город, чтобы выловить торговцев. Обычно на рынок выходили крестьянки или мешанки-перекупщицы, как правило, вместе с детьми. Этих женщин вместе с их ребятишками, иногда с несколькими сразу, убивали самыми разнообразными способами. Чаще всего их связывали попарно, привязывали к ним детей и топили. Если мужья этих торговок и отцы детей брались за оружие, их поступки, конечно, объяснялись исключительно отсталостью, пропагандой «попов» и непониманием, как невыразимо прекрасна революция.

Становилось ли в городах больше хлеба? Сомнительно.

Специальные отряды грабили крестьян, но в те времена средства транспорта позволяли делать набеги только на ближайшие окрестности. Захватывали, ценой голодной смерти сельского населения, каплю в море.

Еще одной мерой, необходимой для счастья народа, оказался новый календарь. Французский республиканский (революционный) календарь был введен декретом Национального конвента от 1 вандемъера II года (5 октября 1793 г.), и отменен только Наполеоном с 1 января 1806 г. 1792 г. был объявлен началом эры Свободы, Равенства и Братства. Эра «от Рождества Христова» и начало года с 1 января упразднялись. Отсчет лет начинался с 22 сентября 1792 г., даты уничтожения королевской власти и провозглашения республики. Названия новых месяцев высасывались из пальца: вроде нивоза, фруктоза, жерминаля или прериаля.

Якобинцы сочли нужным демонстративно разорвать со всеми традициями, отменить исповедание Христа и ввести «естественную религию», которой почему-то считался культ Разума.

На Марсовом поле в Париже поставили алтарь Отечества, где 8 июня 1794 г. отмечался праздник Верховного существа: этот культ провозгласили, официально упразднив католицизм. На соборе Парижской Богоматери изображены Цари Иудейские. Эти фигуры сбили, перепутав с изображениями французских королей. Совершив это революционное деяние, «народ» расколол алтари, осквернил храм, а потом и в соборе начал «поклоняться Разуму». Этот последний представал в виде Богини Разума — красивой девицы в белой полупрозрачной рубашке. Девицу спускали на канате, и она венчала лаврами самых достойных якобинцев.

Бушевал террор, людей убивали по самым ничтожным поводам и просто за факт происхождения. Время якобинской диктатуры — период быстрого снижения и так невысокого уровня жизни народа. Только террором против «врагов народа» якобинцы удерживали власть в нищей, все больше голодающей стране.