Отрезок пути

Читать их забавно. За все это время мне признались в любви двадцать три девушки и – что особенно пугает – одна сорокалетняя женщина. Избави Мерлин встретиться с ней ночью в Лютном переулке!

Смешные они, эти девчонки. Одно дело выразить уважение, и совсем другое – предлагать «себя всю». Ну, какая разница, кто кому отрубил голову? Дело ведь совсем не в этом. Ну, ничего, повзрослеют и поймут, что так себе спутников жизни не выбирают. А сорокалетней женщине, пожалуй, уже ничем не поможешь. Разве что с Райком проконсультироваться – раз уж сложные случаи по его части.

Глава 67. Психологический аспект

День суда наступает слишком быстро. Я сижу за столом в Большом зале и пытаюсь заставить себя съесть хотя бы кусочек тоста. Прожевать получается, а вот проглотить – уже нет. Кофе кажется каким-то безвкусным.

А что, если они специально начнут меня путать? Задавать провокационные вопросы? Или вдруг всплывет что-то такое, о чем я не знаю? Я удивлюсь, а они сразу придут к выводу, что я был не так уж осведомлен. Что тогда?

Гарри с лицом цвета молодой Мандрагоры сидит неподалеку от меня, нервно барабанит пальцами по столу, вполуха слушает наставления Гермионы и кивает невпопад. Да, явно не я один нервничаю. Только теперь мне уже не понять, что творится у него в голове. Да и, положа руку на сердце, как-то не хочется. В конце концов, это его дело, о чем он там думает. Меня сейчас собственные мысли больше занимают. И суд, на который нам вот-вот предстоит отправиться.

МакГонагалл смотрит на часы и поднимается из-за стола. Пора. У меня вырывается судорожный вздох. Скоро все будет кончено.

– Невилл, ты так ничего и не поел, – произносит Луна, ласково прикасаясь к моей руке.

– Не хочется, – я стараюсь говорить спокойно, но получается плохо.

– Опять мозгошмыги! – она укоризненно качает головой. – Я начинаю думать, что ты их специально приманиваешь. Не понимаю, чего все так распереживались из-за этой формальности…

– Формальности? – растеряно переспрашиваю я.

– Ну, конечно! – в ее голосе появляется искреннее удивление. – Как же еще назвать этот суд? Все участники битвы знают, что профессор Снейп на нашей стороне, министр тоже это знает. Суд – это ведь просто способ официально сообщить обо всем общественности, разве нет? Потому что без него так и будут гулять глупые слухи.

Я ошарашено смотрю на нее. С такой точки зрения я к вопросу не подходил. А ведь, если подумать, она права. Конечно же – формальность! На душе сразу становится гораздо легче. Разумеется, это не значит, что можно окончательно расслабиться и не следить за словами, но…

– Если бы у меня была сестра, я бы хотел, чтобы это была ты! – заявляю я в порыве благодарности.

– Это неправда, Невилл, – спокойно возражает Луна. – Ты бы хотел, чтобы это была Джинни.

Ну да. Потому что, будь Луна и вправду моей сестрой, я сгорел бы со стыда раньше, чем научился пользоваться горшком.

– Тогда я хотел бы, чтобы у меня было две сестры, – искренне говорю я.

– Ну, они ведь и так у тебя есть, – замечает она с лукавой улыбкой.

В Большой зал заглядывает Гермиона:

– Невилл, Луна, вы идете? Только вас и ждем!

Я удивленно озираюсь. И вправду, все уже ушли. Я стряхиваю крошки с рукава мантии и беру Луну за руку.

– Уже идем, Гермиона!

В Министерство мы добираемся через камин. Когда я здесь был последний раз? Ах, да, когда получал лицензию! Тогда здесь царила обычная рабочая атмосфера. А сейчас Атриум забит журналистами, которые встречают нас радостными возгласами, щелчками камер и множеством вопросов, но разобрать эти вопросы во всеобщем гомоне практически невозможно.

В центре стоит все тот же фонтан, который я помню. С другой стороны, не мог же Кингсли оставить ту скульптуру с магглами, о которой рассказывали ребята.

Одетые в черные форменные мантии волшебники с суровыми лицами оттесняют журналистов к стенам, то и дело обновляя защитные заклинания, чтобы эти заразы не имели возможности до нас добраться. Заразы что-то выкрикивают и завистливо поглядывают на Ксенофилиуса Лавгуда, который как бывший заключенный и отец одной из участниц битвы имеет право присутствовать на суде. Особенно зверствует Скитер – буквально кипит от ярости. А продажи «Придиры», похоже, снова взлетят до небес.

Остальных журналистов на суд не пускают. Впрочем, судя по тому, что почти все они сжимают в руках приемники, это не такая уж большая трагедия. Судебное заседание будет транслироваться по всем радиостанциям. Как я понимаю, это сделано для того, чтобы разом снять все вопросы общественности. И чтобы глупостям прессы поменьше народу верило. Между прочим, прекрасное подтверждение версии, высказанной Луной. Если бы Кингсли не знал, чего ждать от заседания, вряд ли он стал бы транслировать его на всю Британию. Это уж слишком рискованно.

Наконец, мы добираемся до лифтов, на которых спускаемся на самый нижний уровень, а потом – по лестнице – к залам суда. Здесь уже успел собраться народ. Ребята из АД, которые уехали с родителями домой после похорон, волшебники из Хогсмида, члены Ордена Феникса и еще много незнакомых мне людей.