Отряд

Пока слова эхом отдавались в тишине, Макс сообразил, что всего несколько минут назад, в хижине, придерживался прямо противоположного мнения. Его собранность исчезла, разум беспокойно и растерянно метался.

– Ты можешь объяснить эти корабли? – с надеждой спросил его Эфраим.

– Они, может, и военные, но это не значит, что собираются мешать нам вернуться домой. Вот что я хотел сказать.

– Тогда почему за нами не приходят? – поинтересовался Шелли.

На этот вопрос у Макса не было ответа.

– Может быть миллион причин держаться подальше, – сказал Ньютон. – Если тут что-то заразное, то, возможно, существует лекарство. И тогда сюда примчали бы быстрее ветра. Но Макс прав: если взрослые заставляют нас ждать, на то, я уверен, есть серьезная причина. А пока нам придется справляться самим. Это ведь несложно, верно? Мы ведь скауты, да?

– Ну и что же мы будем есть? – поинтересовался Макс.

– Ягоды и грибы, – ответил Ньютон. – Как считаешь, у нас получится что-нибудь поймать? Скаут-мастер показывал, как ставить силки, а в хижине есть веревка.

– И ты готов ее принести? – спросил Шелли.

– Если придется, – спокойно произнес Ньютон.

– А как насчет Кента? – вмешался Эфраим. – Если он болен…

– Если? Он болен, – сказал Шелли.

– Не заткнешься – я засуну твою голову в дупло, – огрызнулся Эфраим.

– Побереги силы, Иф. – Голос Шелли стал шелковистым.

– Нужно, чтобы Кента стошнило, – сказал Ньютон. – Лучшего способа вытащить то, что у него внутри, нет. Для этого есть вполне безопасные растения. Они записаны в моем полевом журнале, который тоже остался в хижине. Так что мне лучше…

Из-за мыса, выступавшего на южной оконечности острова, раздался звук мотора. Ребята с трудом разглядели приближающуюся лодку.

– Эй, гляньте-ка, это же гоночный катер мистера Уолмака, – сказал Эфраим.

Кэлвин Уолмак был одним из немногих, кто приезжал в город на лето. Он появлялся каждый июнь с загаром цвета красного дерева, отбеленными зубами и визгливой женой по имени Типпи. Мистеру Уолмаку принадлежал пришвартованный на пристани винтажный гоночный катер. «Феррари» среди лодок, как называл его отец Макса, – один сплошной огромный мотор, прикрепленный к полоскам полированного тика.

Катер мистера Уолмака с ревом несся по воде, ударяясь о волны и опасно подпрыгивая. Почти летел. За ним гнались два других катера – приземистые, выкрашенные в серовато-черный цвет. На носах у них были установлены орудийные башни.

Гоночный катер с треском сорвался с большой волны. Двигатель заглох. Над ним зазмеилась, пачкая небо, тонкая ленточка дыма. Ньютон увидел на катере двух человек, но те были слишком далеко, и лиц разглядеть не удалось. Люди размахивали руками.

Преследующие катера зажали суденышко с двух сторон. На палубу быстро перебрались какие-то люди. Эфраиму показалось, что на солнце блеснуло оружие.

Катера покачивались в волнах прибоя. Мальчики наблюдали за происходящим, заслонившись ладонями от яркого солнца. Черные катера ушли тем же путем, каким появились. Гоночный остался на месте, но выглядел опустевшим. А когда нападавшие были уже далеко, его сотряс небольшой взрыв. Из двигателя вырвался столб пламени. Над морем пронесся звук, похожий на выстрел из дробовика.

– Какого черта? – На лице Эфраима смешались недоумение и страх. – Что тут происходит?

Ни у кого не было ответа – ни о том, что случилось с мистером Уолмаком или его катером, ни о том, что вообще происходило с тех пор, как две ночи назад приплелся тот странный незнакомец.

Все утратило смысл. Происходящее было за пределами.

Гоночный катер затонул в считаные секунды.

25

ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОНИ отправились в лес, Ньютон вернулся в хижину за веревкой и полевым журналом. Сердце мальчика стучало словно тамтам. Он еще не успел переступить порог, а на лбу уже выступили крупные капли пота.

«Не делай этого, – прозвучал в его голове голос матери. – Пожалуйста. Это очень опасно, Ньют».

Мать Ньютона все время оберегала своего единственного сына. Элизабет Торнтон залетела за день до того, как получила титул «Мисс Острова Принца Эдуарда». Для острова «залетела» было обычным выражением, как будто местные женщины постоянно отовсюду слетали – с табуретов, с лестниц, с утесов – и по пути залетали. Своей беременностью Элизабет была обязана стилисту – утонченному мошеннику, который наставлял ни о чем не подозревающих конкурсанток. За определенную плату он учил их натирать зубы вазелином до жемчужного блеска или для придания должного подъема обматывать грудь клейкой лентой. Подобные люди следуют за конкурсами красоты, словно чайки за краболовными траулерами.