Отряд бессмертных

– Несчастную Марину никуда уже не надо везти. В могиле она, – проговорил староста.

Княжич взглянул на него.

– Как это?

– Удавилась. Как Степан уехал, так обошла соседей и попросила у всех прощения. На то и внимания никто не обратил. Сумасшедшая она, что с нее взять. Потом она прошла в уцелевший овин, забросила веревку на перекладину, сунула голову в петлю и повисла. Рядом был мальчонка. Услышал подозрительный шум в овине, заглянул туда, бросился к мужикам. Те не сразу сообразили, в чем дело, сняли ее, но помочь уже не могли.

– Накладывать на себя руки – смертный грех.

– Господь милостив, простит ее, не в себе же была. Я хотел сказать Степану о смерти жены после боя, а видишь, как оно вышло. – Староста перекрестился.

– Заберите его, отвезите на деревню, похороните рядом с женой и сыном, – распорядился княжич.

– А что, мы больше не нужны тебе?

– Кто нужен, скажу. Всех бы взял, да нельзя оставлять на деревне одних баб, ребятню да стариков. Куда они без крепких рук?

– Но кого-то возьмешь?

– Если будет согласие. Ладно, скажи своим, чтобы положили на коня тело воина Степана Когана, но покуда не отправляли на деревню. Пусть все простятся с ним.

– Эх, доля наша тяжкая, – проговорил староста. – Степан, Елисей, идите сюда.

К княжичу подъехал Бессонов и доложил:

– Десятника, который командовал отрядом похоронщиков, живым взяли.

Эта новость обрадовала Савельева.

– Как удалось? – спросил он.

– Да не повезло татарину, оказался на пути Осипа Горбуна. Тот саблей не успевал рубануть, вот и врезал кулаком.

– После удара татарин выжил?

– Живучим оказался, да и бил Осип в шлем. Дивлюсь, как шею не свернул.

– Шлем и спас. И где этот десятник? Давай его сюда!

– Слушаюсь, княжич!

Бессонов махнул рукой, и Осип Горбун привел татарина. Тот с каким-то суеверным страхом смотрел на русского богатыря.

Осип поставил десятника на колени и сказал:

– Вот он, княжич, главный первого отряда.

– И как ты не убил его?

– Да все шлем, только руку отбил, но ничего, пройдет. А коли надо, то скажи, я этому псу быстро башку сверну.

– Свернешь, коли заупрямится на допросе. А покуда Осип, кликни ко мне Анвара или Ильдуса.

– Якши, княжич, – сказал Горбун и тут же сплюнул на землю. – От одного ихнего слова горчит во рту. Они так опротивели нам, что глядеть на этих шакалов нет никакой возможности. Рука так и тянется к сабле.

– Ты понял, что я сказал?

– Понял, княжич. Сейчас кликну татар наших.

К Савельеву подбежал Агиш. Пленный что-то сказал ему и немедленно получил от него чувствительный удар по голове.

– А ну хорош! Это еще что за дела, Ильдус?

– Он мамой ругается, воевода. А у нас это не прощается.

– Удивлен, что ты служишь у нас?

– Нет, знает, что не все татары против Москвы.

– Переводи.

– Да, воевода.

Княжич посмотрел на пленного.

– Назовись!

Тот надеялся на милость этого молодого воеводы и ответил:

– Рустам Самер, начальник отряда мурзы Захира.

– Ты вел всю рать?

– Нет, главным был Мирза Бажан. Что с ним приключилось, я не знаю.

– Он убит. Все, кроме тебя, погибли. Вас сюда послал мурза?

– Да, после того, как пришел повар Надира и рассказал о гибели его отряда.

– С какой целью?

– Вырезать вас и всю деревню. Наказать за дерзость.

– Нас, значит, уничтожить, деревню сровнять с землей, загубить женщин, стариков, детей, так?

– Да.

– А тебя не смущает, что все это вы делаете не на своей земле.

Рустам поднял голову и заявил:

– Все земли на свете наши!

– Ошибаешься. Но ладно. – Княжич сапогом расчистил площадку от травы, взял древко сломанной стрелы, протянул его начальнику отряда и приказал: – Рисуй!

Десятник не понял.

– Что рисовать?

– Стан мурзы Захира, пути подхода к нему, места расположения постов, отрядов, шатров, судов. Все рисуй, что там есть.

Татарин с удивлением взглянул на этого бесстрашного и в то же время спокойного, уверенного в себе русского воеводу.

– Ты собираешься разгромить стан мурзы? – спросил он.

– Что я намереваюсь делать, тебя не касается. Мне нужно, чтобы ты изобразил стан, вот и все. Только обманывать не советую. У нас есть люди, которые сумеют исправить твои ошибки.

– Что я буду за это иметь? – спросил начальник отряда.

– Получишь в подарок все Казанское ханство вместе с красавицей Сююмбике.

– Ты издеваешься?

– Послушай меня, пес смердящий! Ты сейчас же рисуешь стан или умираешь в страшных муках. Я отдам тебя своим служилым татарам и прикажу им содрать с тебя шкуру, как это принято у вас.

– Как будто ты оставишь меня в живых, если я нарисую стан мурзы Захира.

– Нет, не оставлю. Но я подарю тебе легкую смерть. Выбор за тобой.

Рустам потрепал свалянную бородку и начал рисовать, приговаривая:

– Это затон, в нем две ладьи. У пологого берега струг, с него выдвинуты сходни до большого шатра мурзы. Рядом другой, поменьше, его наложницы Фариды.

Он чертил все новые и новые знаки. Показал, где находятся дозорные посты. Их было три, по два сменных ратника. На краю Губаринских болот охранения не было, так как мурза считал их непроходимыми.

– Это все, – наконец-то объявил начальник отряда, бросил древко, склонил голову и застыл.

– Сейчас мы проверим, не соврал ли ты, – заявил княжич и приказал: – В сторону его!