Отряд «Холуай». Из жизни моряков-разведчиков Тихоокеанского флота

Неожиданная проблема появилась у меня с водолазной подготовкой. Хотя раньше я частенько погружался с баллонами на Чёрном море, и особого страха к пребыванию под водой не испытывал, и был допущен врачами-спецфизиологами к водолазным спускам. Я не смог проплыть, даже без снаряжения, трубу в бассейне. В «свободной воде» я чувствовал себя вполне нормально как по «первому комплекту» (маска, ласты), так и с баллонами. Однако, когда Поповских на первых ознакомительных занятиях после изучения материальной части индивидуальных дыхательных аппаратов и гидрокостюмов, после отработок на суше «включений в систему» одевания снаряжения и прочего начал прогонять группу через трубу, имитирующую узкое жерло торпедного аппарата, меня словно застопорило. Диаметр трубы был таков, что её можно было бы спокойно проплыть, не растопыривая сильно локти и не расставляя руки. С другой стороны трубы стоял матрос на подстраховке с фалом, пропущенным внутри с петлёй на конце. Выполняющий упражнение матрос крепил петлю карабином на поясе и нырял в трубу. Надо было всего-навсего пройти под водой в жерле несколько метров. Тем более для дополнительной страховки внутри был пропущен фал с поплавками, по которому можно было перебирать руками. В первый раз я, надышавшись и провентилировав легкие, спокойно нырнул. Вот тут мне стало не по себе. Скорость скольжения в воде, набранная перед заходом, снизилась. Я попытался сделать мощный гребок руками, чтобы быстрее выбраться на «свободную воду». Руками ударился о стенки, чуть ушиб локти, гребок не получился. И при обратном движении руками я вообще застопорился. Застрял чуть ли не на половине трубы. Голову сдавило, словно стальным обручем. Стало ужасно страшно, в панике попытался развернуться в трубе, чем еще больше ухудшил свое положение, поставив тело чуть ли не поперек и поджав колени. В голове застучало. А при выбросе адреналина запас кислорода в крови расходуется намного быстрее. Я кое-как трепыхнулся и забил ногами. Ласты на ознакомительном упражнении мы не надевали. Так, может быть, гребок бы и вынес меня наружу. Головой ударился о стенку и проехался лицом по внутренностям трубы. От страха и недостатка кислорода я совсем перестал соображать и даже не понял, что меня тащат за фал наружу. Очнулся я от собственных рвотных позывов, лежал перекинутый через скамейку поперек и надрывно, с возгласами «Ваааа» истошно блевал водой из бассейна. Морда и локти жутко саднили, меня всего трясло. Главстаршина, сверхсрочник-санинструктор, с презрением смотрел на меня, сидя рядом на скамеечке и спокойно покуривая сигаретку.

— Очнулось, существо? — бросил он мне.

— Кхе-кхе, вааааа, — ответил я и в очередной раз сблеванул.

Подошёл наш мичман и спросил у санинструктора:

— Что он, очнулся? Жить будет?

— Марков, ты себя вспомни, как я тебя откачивал после тренажёра. Живёшь ведь — и этот будет.

— Ну, так я тогда не по своей вине «забортной» хлебнул, согласись.

— Да все вы не по своей вине, этот вон всю морду свёз и локти, пока его тащили. Упирался еще чего-то. Теперь бумажки на него пиши. Дай бог, чтобы заместитель командира по водолазной это за происшествие не посчитал.

— А с матросом делать чего теперь?

— Да ничего, пока в воду не пускайте, я ему морду сейчас дезинфицирую, пусть зелёный походит. Вечером шефу доложу — пусть его смотрит. Если даже по «нулевому комплекту» трубу не прошёл, на хрен он нужен.

Да, всё услышанное меня не очень порадовало. Ни хрена себе расклады. Могут и списать в «береговые» или куда-нибудь в экипаж на «железо». А я-то думал, что у меня всё идёт как надо. Значит, бегать, прыгать да ногами махать здесь еще не самое главное.