Отряд мертвых

– Можешь не трудиться с речами, – сказала Дейзи-Мэй, уставившись на лопату, заклинившую ручку входной двери, как на личное оскорбление. – Я сделаю.

Джо кивнул.

– Хочешь, чтобы я попробовал первым?

– Я не прочь посмеяться, но это пустая трата времени.

Дейзи-Мэй встала поустойчивее, ни на секунду не отрывая взгляда от лопаты, и пнула ее пяткой своей потертой кроссовки.

Тихо брякнуло.

Она покачала головой.

– Честно, я сама не знала, сработает или нет. Думала, может оказаться одноразовым.

Холодок пробежал сквозь Джо, и он обернулся.

– Дейзи-Мэй.

– Знаю, – буркнула она, еще раз пнув лопату. – Я тоже его чувствую.

Джо прищурился во тьму. С холма неторопливо спускалась белая клякса.

– Он здесь, – сказал Джо.

– Я знаю, – повторила Дейзи-Мэй, не оглядываясь.

Она нахмурилась на усики дыма, которые уже просачивались сквозь узкие окна, что-то проворчала и снова примерилась к лопате. На третьем ударе металл проскрежетал по металлу, и ручка лопнула, высвободив дверь. Дейзи-Мэй ликующе вскрикнула, когда лопата шлепнулась на землю, затем рискнула оглянуться. Ксилофонный Человек продолжал спускаться с холма, рядовой демон, вышедший за вечерней душой.

– Дверь не открывается.

Дейзи-Мэй обернулась и увидела, что ее напарник прав.

– Наверное, он ее запер.

Еще один взгляд.

Существо приближалось.

– Что нам делать? – спросил Джо; слова его были заражены отчаянием.

Дейзи-Мэй сняла с перевязей и протянула ему оба пистолета.

– Ты будешь сдерживать эту штуку, – сказала она, шагнув к двери. – А я – взламывать замок.

Джо, с трудом сглотнув, кивнул. Он понял, что для Дейзи-Мэй уже остался в прошлом.

* * *

«Долго они не протянут, – думала Дейзи-Мэй, когда ее рука наполовину прошла сквозь дверную ручку, – а их единственная надежда – призрак с амнезией, которому приходится вспоминать, как взламывать гребаный замок».

Если не считать, что у нее нет времени взламывать замок, времени хватит только на грубую силу. Ночное небо прорвал визгливый хруст пистолетов, смешивающийся с воплями изнутри центра.

«Не оглядывайся, – приказала себе Дейзи-Мэй, – сзади нет ничего такого, что тебе захотелось бы увидеть».

Она потянулась, стараясь не дергать рукой, правая ладонь внутри механизма замка; по крайней мере, она на это надеялась.

Услышала, как Джо охнул, потом – сдавленный хрип.

«Не смотри, – подумала Дейзи-Мэй. – Сосредоточься».

Она прикрыла глаза, слыша булькающий вскрик своего напарника, сосредоточилась на своей руке и желая – а потом и чувствуя – ее отвердение, вскрикнула от боли, когда металл перемешался с твердой материей. Затем ухватилась за внутренности замка, нащупала штифты и дернула их с воплем боли и триумфа.

Входная дверь распахнулась, оттуда повалил дым; пламя до потолка обрамляло паникующих мужчин и женщин, которые вываливались наружу, сквозь и вокруг девушки.

Вот теперь она обернулась.

Джо висел в воздухе, прямой, как палка, парализованный, будто муха в паутине, Ксилофонный Человек отстраненно-скучающе изучал его.

– Отвали от него, – сказала Дейзи-Мэй. – Ты же меня хочешь.

– Что ты знаешь о том, чего я хочу? – ответил Ксилофонный Человек.

– Этот мужик – закуска, а я – главное блюдо. Любимая дочь Герцогини, а?

Существо кивнуло и выпустило Джо. Тот, хватая воздух, тяжело рухнул на землю.

Призрачный воздух рванулся из легких Дейзи-Мэй, ее тело встало по стойке «смирно», будто позвоночник залили бетоном. Она поднялась на несколько футов над землей и поплыла к существу, чьи челюсти раскрывались все шире и шире.

– «Ракушечная отмель», – выдохнула Дейзи-Мэй сквозь стиснутые зубы. – Доберись… до «Ракушечной отмели».

Лицо Джо исказил ужас, когда ксилофонные челюсти поглотили его напарницу.

Визг зубов, разминающих плоть.

Потом – ничего.

Часть II

У человека два зрения: взор тела и взор души. Телесное зрение иногда забывает, но духовное помнит всегда.

Александр Дюма,

«Граф Монте-Кристо»

Глава 21

«Я бегу и не знаю почему.

Я покрыт снегом – хотя скорее промок, – и вокруг метель, будто природа напоминает о том, что я упустил. Я не знаю, сколько уже бегу, но дыхание в норме, я не вспотел; значит, не так уж долго. Ночь черным-черна, даже проблеск кошачьих глаз не освещает мой путь.

Передо мной белый “Рейнджровер”; выхлоп кашляет, двигатель гортанно рычит, намекая на усилия ехать быстрее, и он ехал бы, если б не погода. Этот “Рейнджровер” и есть причина, по которой я бегу по сельской дороге в снежную бурю?

Названная машина чуть притормаживает – два красных обрезка тормозных сигналов пылают в белом вихре, – затем мучительно уходит в резкий левый поворот. Я не сбавляю темп – на самом деле удваиваю его, ускоряюсь, наверстываю несколько ярдов – и получаю драгоценные секунды на размышления.

Что последнее я помню?

Ничего.

Я детектив?

Я думаю об этом в шутку, но это звучит как правда или, по крайней мере, достаточно правдоподобно. Я принимаю это; оставляю временный ярлычок, пока не появится что-то поосновательнее.