Отряд мертвых

А он подвел? Эти воспоминания туманила амнезия. Джо помнил только свою любовь к Клэр и ощущение, что он недостоин ее ответной любви. И это, верил Джо, он никогда не забудет, сколько бы почвенного воздуха ни вдохнул.

Вот только так оно не работает, верно? Для идеализма «любовь вечна» нет места, когда ты больше не дышишь, а когда дышал, именно этот идеализм и убил тебя.

Джо достал кусок жвачки – сообразив, что в кармане осталась только одна пластинка, – с сожалением посмотрел на него и засунул в рот. Он слышал, как где-то вдали прогрохотали копыта последнего шанса на искупление.

– Женщины должны ненавидеть твою бывшую, – заметила Дейзи-Мэй. – Натуральная мать Тереза.

– Она одна из тех редких людей, которые счастливы, только когда счастливы все вокруг, – сказал Джо; жвачка вернула ощущение себя и отогнала туман в памяти. – Она просто так живет.

– Я вернусь посмотрю, что там снаружи, – предложила Дейзи-Мэй. – Не нравится мне, что парни до сих пор не показались.

Джо кивнул, радуясь нескольким мгновениям одиночества.

Он придвинулся к Клэр, не в силах отказаться от возможности снова побыть рядом с ней, послушать ее голос, посмотреть, как грациозно она держит голову, открывая лебединую шею, как благодаря ей тебе хочется стать лучше, и ты знаешь, что это невозможно, но все равно пытаешься. Она болтала с молодым мужчиной с настолько проступившими скулами, что, казалось, они пытаются выскочить из его лица.

Мужчина возбужденно поскреб руку.

– Наружу надо. Мне тут хреново.

Клэр благожелательно улыбнулась ему.

– Там тоже нет ничего хорошего. Уже несколько дюймов снега, и по прогнозу будет еще больше. Там минус три. Ты замерзнешь до смерти.

Мужчина рассеянно подергал свою бороденку.

– Блин, тут стены смыкаются. Хреновое чувство, хреновая химия… И люди тоже.

Клэр положила ладонь на его предплечье.

– Ты мне доверяешь?

Мужчина лихорадочно заморгал, будто мягкий голос и жест были для него в новинку. Затем поглядел на преподобного Лазаруса.

– Ему не доверяю. Гребаный благодетель…

– Но мне ты доверяешь?

Затуманенный взгляд мужчины остановился на ее лице.

– Кнешно.

«Какая она потрясающая, – подумал Джо. – Она улыбается, как кинозвезда. Наверное, бедняга за всю жизнь не видел такой доброты».

– Тогда останься, – сказала Клэр. – Я хочу, чтобы ты остался здесь, в безопасности, и встретил завтрашний день. Я не стану обещать, что завтра будет лучше – я не стану врать, – но на это хотя бы будет шанс. Если же ты уйдешь в такую погоду, шансов уже не будет.

Клэр убрала ладонь, последний раз похлопав его по руке, и поднялась на ноги.

– Мы скоро будем раздавать еду. Может, ты пойдешь, постоишь где-то поблизости? Окажешься первым в очереди.

Молодой мужчина улыбнулся, потом кивнул.

Горе, равного которому Джо еще не знал, впилось в него когтями.

«Я действительно мертв. Я поверил в это в Загоне, но не принял всерьез, по-настоящему, потому что я чувствовал себя собой. И только сейчас, увидев проявление доброты женщины, которую любил больше всех в целом мире, я наконец-то понял, что потерял, что у меня забрали. Возврата нет. Все это ушло навсегда».

Засунув руку в карман, он нащупал последнюю пластинку жвачки.

«И если я не расколю эту штуку, лучше уже не будет».

Отец Джо похлопал в ладоши, кивнув на медленно кипящую посредине комнаты кастрюлю.

– Прекрасно, что сегодня вас собралось так много, – начал он. – Если и бывают ночи, по которым можно судить о важности нашей деятельности, то сегодня определенно одна из них. Радует ли меня, что сегодня вечером вы все здесь, в тепле и безопасности, когда снаружи бушует вьюга? Что ж, если это не деяние Господа, тогда я даже не знаю, что тут скажешь… – Он подошел к плите и взял поварешку, лежащую рядом. – Через несколько минут мы с Клэр начнем раздавать еду.

Улыбка Клэр, от которой температура в комнате подскочила градусов на пять.

– Но сначала, – продолжил преподобный, – я надеюсь, вы помолитесь вместе со мной.

Прихожане забормотали, не отрицая, не поддерживая, скорее соглашаясь.

– Отец небесный, – начал преподобный, – спасибо тебе за благодеяния, дарованные нам. Мы возносим тебе…

Послышался скрип металла, и Джо, вместе с остальными в зале, обернулся к медленно открывающейся входной двери.

– Всем добрый вечер, – с улыбкой сказал Пит. – Простите, что прерываю. Жуткая ночь.

Джо следил за залом, который следил за Питом; в воздухе потрескивала тревога. Бездомные мужчины и женщины переглядывались, обмениваясь страхом, как драгоценным камнем.

«Они его боятся, – подумал Джо. – И это страх, а не обычная настороженность в присутствии полицейского. Они его боятся, потому что знают его, и это знакомство дает основание для страха».

– Преподобный Лазарус, Клэр, пара слов, – произнес Пит, входя в зал, рассыпая по пути улыбки, как конфетти. – Это ненадолго.

Джо придвинулся ближе, благодаря смерть, при всех своих недостатках, избавившую его от нужды в прослушке.

– Мы как раз собирались раздавать еду, – заметил отец Джо, плохо скрывая раздражение.