Отряд мертвых

Невероятно, что Лазарус по собственной воле поменялся с ней местами – за все свое время в Яме Ксилофонный Человек никогда о таком не слышал, – но не это сейчас выбивало его из колеи. Он нервничал, потому что она вернулась.

Ксилофонный Человек (хотя сейчас он чувствовал себя Оливером) сжимал кулаки, ожидая у входа в Яму. Ему хотелось, чтобы вход был внушительнее; штампы морей пламени и стофутовых крылатых чудовищ были как нельзя более далеки от истины. Ад был скучным, непримечательным, безрадостным шрамом в земле, «королевством» без всякого величия. Но, поскольку существовали Загон и Следующее Место, и здесь должно было быть нечто осязаемое. И все же его удивляло, каким закоренелым прагматиком оказался Всемогущий.

Что-то гулко стукнуло в гранитную плиту перед ним, и Ксилофонный Человек скривился.

Прибыла его гостья.

* * *

– Невозможно.

– Ага, она сказала, что ты так скажешь.

Дейзи-Мэй наблюдала, как существо со слоновьим черепом на плечах топчется на месте, словно пытаясь сдержать какую-то первобытную тягу. «Он чувствует меня, – подумала она, – и от этого слетает с катушек».

– Его душа моя, куплена и оплачена. Ты ушла, он остался. Простая схема, которую невозможно усложнить.

– Ага, это моя слабость, я прямо ниндзя усложнений, – отозвалась Дейзи-Мэй, изучая ноготь. – Практически до искусства довела.

Она шагнула навстречу Ксилофонному Человеку, сотрясая клетку своего страха. «Давай, засасывай меня, – подумала она, улыбаясь. – Посмей, блин, попробуй».

– И чего мне следует ожидать от твоего правления в Загоне? Такого пренебрежения естественным порядком вещей? Мне известно, что там полно даунов и полоумных, но я ожидал лучшего от свежекоронованного стража.

Дейзи-Мэй посмотрела на безликий пейзаж вокруг них. Он напоминал ей Луну, с этой серой, пыльной поверхностью и безжизненной атмосферой.

– А я ожидала большего от ада… И это всё? Чувак, у вас тут даже «Старбакса» нет.

Ксилофонный Человек дрожал, едва сдерживая ярость.

– А теперь слушай, что сейчас будет. Ты показываешь мне, куда засунул Джо, а потом передаешь его на мое попечение.

Ксилофонный Человек шагнул вперед; сейчас их разделяли какие-то дюймы.

– И с чего бы мне это делать?

Она сказала ему, и когда закончила говорить, чудовище, завопив от досады, принялось опустошать окрестности, отрывать куски скал, осквернять уже оскверненную землю, – униженное злостью, болью, разочарованием и знанием, что ему придется сказать «да».

* * *

Ему послышался звук открывшейся двери, но такого не могло быть; насколько Джо помнил, люди редко входят в твое подсознание при помощи замка и ключа. До недавнего времени он вообще не верил, что в подсознание можно войти. И все же он видел, как открылась дверь, пролив лужу тошнотно-желтого света на гладкий пол.

У него ёкнуло сердце, когда он увидел в дверях Дейзи-Мэй.

– Джоуи, закрой пасть, а то мух пугаешь.

Джо беззвучно шевелил губами.

– Какая встреча, а? Только без слез, пожалуйста. Рыдающий призрак – зрелище недостойное.

Джо посмотрел мимо нее в полуоткрытую дверь.

– А, не беспокойся о той старой ксилофонной черепушке, – сказала Дейзи-Мэй, опускаясь перед ним на корточки и с отвращением осматривая безликую, бесцветную комнату. – Он бесится.

– Как ты здесь оказалась?

– Следует спрашивать, почему я здесь, раз уж ты был такой жопой, что помог меня убить.

Джо склонил голову, глядя в пол.

– Так ты знаешь…

– Знаю. Не так давно я сидела в собственной камере, под капельницей из ужастика, в том паршивом домике снаружи. Крутая шутка, если подумать, что мы работали вместе, будто никогда не встречались.

– Шутка без концовки.

– Неа, концовка есть, – сказала Дейзи-Мэй, инспектируя ноготь. – Просто она не смешная.

Подняв голову, Джо впервые как следует посмотрел на девушку.

– Ты выглядишь иначе… Ты справилась, да? Ты спасла существование?

– Я думаю, народ перебарщивает с яйцами в этом пудинге, – ответила она; кожа куртки вздохнула, когда девушка ссутулилась рядом с ним. – Хотя не стану отпинываться от комплиментов. Но ты ведь поменялся со мной местами? На мой взгляд, мы в расчете.

– Мы не в расчете, даже близко. Четыре месяца ты гнила в той каморке. Четыре месяца я знал об этом, потому что помогал засунуть тебя туда. То, что я сделал, то, кем я был – и есть, – не имеет оправданий. Это нельзя простить, с этим нельзя жить.

– Это твое наказание за то, что ты сделал, как мое – память о том, что я помогла убить свою бабушку, и о том, что делала после. Ни один из нас не прожил чистую жизнь. Для меня послежизнь – вроде как окончить школу и начать университет. Новая одежда, новый вид, новый шанс быть кем-то другим, пусть даже не лучшим. А Джо, которого я знаю… Тот, который работал в «Отряде мертвых»… Он был одним из хороших парней.

Джо смотрел на нее, желая поверить в ее слова, но с трудом добираясь до цели.

– В любом случае он не был плохим парнем, – сказала Дейзи-Мэй. – Он был посредине, а это и есть чистилище, если уж на то пошло. Место для людей посредине.

– Скажем, я тебе верю, и что? Я заперт здесь, – произнес Джо, опустив плечи. – Думаешь, этот гад снаружи позволит мне выйти?