Отряд особого назначения

— Груз доставить воздухом, когда радист сообщит о месте и времени, — ответил Визгин.

— Там одна лодка дежурит, вторую смысла нет посылать. С воздуха бросать опасно, туда мы летаем редко.

— Но что-то надо предпринять, иначе группа будет бездействовать.

— Не провалятся?

— Думаю, что нет.

— Если так, рисковать не будем. Пока забрасываем радиста, разведчики от берега уйдут. У соседей там нет своих людей? — поинтересовался командующий.

— Готовят группу, чтобы выбросить недалеко от Арнея, на остров, но пойдет она позже.

— Ищите способ подать разведчикам сигнал и снять их обратно. Вы в радисте уверены?

— Абсолютно. Можем послать с любой группой.

— Плохо, Павел Александрович, — сказал командующий, — столько труда, затрат, надежд, и две группы выброшены впустую. А нам так надо знать о движении немецких конвоев вдоль всего того побережья…

Визгин, видя, что командующий озабоченно потер лоб рукой, еще острее ощутил, сколь серьезные надежды возлагал он на эти группы и как тяжело переживает случившееся.

— Мы поработаем с подводниками, подумаем, как отладить это дело, чтоб дальше шло без сучка и без задоринки, — заверил Визгин.

— Мне кажется, вам надо серьезно продумать и процедуру высадки. Подводники не умеют хорошо ходить на резиновых шлюпках, их этому не учат. Разведчиков, по сути дела, переправляют случайные люди. Надо подобрать людей, умеющих хорошо работать веслами. Подобрать не одного человека, а группу, отделение.

— Мы об этом думали. Конечно, лучше, если выбрасывать на берег и людей и груз и возвращать обратно будут сами разведчики из нашего отряда. Но тогда придется на подлодку брать еще по два-три лишних человека, да и рейсов делать больше.

— Это не сложно. Вы не хотели пользоваться своими переправщиками, надеялись вернуть шлюпки обратно в обоих случаях тросом. А ничего не получилось. Этот вариант надо отбросить.

Прошло несколько дней. Визгину пришлось снова связаться с командующим по телефону.

— Товарищ командующий, есть сообщение неотложной важности.

Не прошло и десяти минут, как Визгин вошел в кабинет командующего, раскрыл папку и молча подал вице-адмиралу листок с какими-то красными штампами и оттисками в верхних углах.

Головко прочел.

В депеше из Центра сообщалось, что глава английской военной миссии в Москве генерал-лейтенант Макформан информировал, будто по совершенно достоверным сведениям от источника, находящегося в тесной связи с германской разведкой, стало известно, что немцы захватили в плен и допрашивают командира советской подводной лодки, который пытался высадить небольшую группу людей вблизи Мегере. Люди эти, по слухам, потонули.

Головко, оторвав глаза от документа, пристально посмотрел на Визгина.

— А меня убеждали, что Коваленко погиб. Говорили даже, что, когда лодка погружалась, он лежал в рубке мертвый.

— Так считали и докладывали старпом, комиссар и другие, кто был в центральном посту. На последний вопрос своего помощника Шипина Коваленко уже не отвечал. Коваленко мог потерять сознание. Но если бы командира ранило, то в холодном море он не мог остаться на плаву. Здесь и здоровый-то несколько минут едва выдерживает, — высказал сомнение Визгин.

— В сообщении есть косвенные сведения о группе. Если все потонули, то с кем на берегу переговаривался Сутягин?

— Англичане же не уверены в этом сообщении, подают как слухи, — сказал Визгин.

— Откуда и как возникли слухи? Кто погиб, тот ничего сказать уже не мог. Местного населения в тех местах нет. Если Коваленко высаживал разведчиков, то откуда он знал, что его люди погибли? Ведь команда подлодки пыталась выбросить разведчикам груз?.. Откуда этот слух? Вообще, кто дал немцам и англичанам знать о разведчиках? Вот сколько возникает вопросов, Павел Александрович. Немцы ничего не могли придумать. Значит, кто-то знал, что группа разведчиков была на подлодке и высаживалась. Не от нас ли это просачивается? — командующий в упор смотрел на Визгина.

— Мы предпринимаем все возможные в наших условиях меры конспирации, даже стараемся скрыть разведчиков от всего экипажа лодки, никто, кроме командира, старпома и штурмана, не знает места выброски.

— Кто же мог донести немцам о попытке высадки группы?

— Я пока не могу предположить, — признался Визгин.

— Прошло около десяти дней после неудачи, на Мегерее. Немцы ничего не публикуют? — спросил Головко.

— Никаких сообщений ни в печати, ни по радио. Полное молчание, все как воды в рот набрали.

— Это еще более настораживает. Ведь они точно знают, что эсминец таранил лодку. Если командир подлодки в плену, почему они молчат?

— Может, надеются еще отловить группу?

— Не исключено. Могут рассчитывать и на другое: они молчат, будто ничего не знают, мы пойдем на выручку, попытаемся вызволить группу, а они устроят засаду, — рассуждал вслух Головко.

— У нас группа к заброске готова, нужны лишь погода и плавсредства.

— Воздержитесь пока от высадки. Нас действительно могут заманить. Думаю, что наши разведчики-норвежцы найдут выход из сложного положения.

— Я тоже на это надеюсь, — признался Визгин.