Отряд отморозков. Миссия «Алсос» или кто помешал нацистам создать атомную бомбу

В вестибюле он проскользнул мимо охранников и на лифте поднялся на шестой этаж, где находилась дочь посла. Однако вместо того чтобы навестить ее, Берг, убедившись, что никто его не видит, выбросил цветы и шмыгнул обратно в лифт, на сей раз доехав до восьмого этажа. Далее по винтовой лестнице он вылез на крышу, где взобрался еще выше – на колокольню. По традиции никто в Японии не имел права смотреть на императорский дворец сверху вниз, поэтому большинство домов были малоэтажными. Восьмиэтажное здание больницы Святого Луки было одним из самых высоких в Токио. Добравшись до точки, с которой открывался прекрасный обзор, Берг выудил из глубин просторного кимоно висящую на груди кинокамеру размером с коробку для ланча. Он принялся снимать окрестный городской пейзаж, уделяя особое внимание промышленным объектам – заводам по производству боеприпасов, железнодорожным путям, нефтеперерабатывающим заводам, военным кораблям в гавани. Отсняв 23 секунды материала, он снова спрятал камеру и спустился в вестибюль. К дочери посла он так и не заглянул.

В тот день американцы вначале проигрывали со счетом 4: 5, но затем собрались и выиграли с разгромным счетом 23: 5. В отеле они весело рассказали об этом Мо. Он, разумеется, не ответил взаимностью и не сообщил, чем занимался в тот день. До сих пор неизвестно, для чего Берг подался во внештатные шпионы. Несколько близких к нему людей клялись, что втянул его в это кто-то из правительства США, чуть ли не сам госсекретарь. Возможно, Берг просто вообразил себя шпионом и наслаждался опасной ролью агента под прикрытием. (Освоение новых языков, посещение экзотических городов, встречи с таинственными незнакомцами – все это уже вошло у Берга в привычку.) Как бы то ни было, когда семь лет спустя Соединенные Штаты вступили в войну с Японией, Берг откопал эту 23-секундную пленку и отправил ее в американские спецслужбы. Там ее высоко оценили как одну из немногих недавних съемок японской столицы. Под впечатлением от этого материала американские чиновники вскоре придумали для нашего кетчера гораздо более опасное задание.

К тому времени как Берг вернулся из Японии, он совсем потерял спортивную форму – стал медлительнее, чем когда-либо, и к тому же растолстел. Тем не менее ему удалось продержаться в Главной лиге еще несколько сезонов, а его участие в викторине Эн-би-си Information, Please («Информацию, пожалуйста») на национальном радио в начале 1938 г. произвело настоящую сенсацию. В течение получаса он виртуозно отвечал на вопросы, в том числе о комете Галлея, китайской кухне, женах Нерона, гавайском блюде пои, деле Дрейфуса и кайзере Вильгельме. Его не сбивали даже вопросы с подвохом («Какая самая яркая звезда на небе?» – «Солнце»). Отклик на передачу был колоссальным – Эн-би-си получила 24 000 писем, а комиссар Главной лиги Кеннесо Лэндис сказал Бергу: «За тридцать минут ты сделал для бейсбола больше, чем я за все время нахождения на своем посту». Излишнее внимание порой даже раздражало Берга. Так, во время его редких появлений на поле болельщики на стадионах соперников забрасывали его вопросами («Эй, Берг, как правильно: моржей или моржов?»). Но после той радиовикторины Берг стал настоящей знаменитостью наряду с братьями Маркс, Нельсоном Рокфеллером и Уиллом Роджерсом. Каждый раз, когда Франклин Делано Рузвельт присутствовал на игре Washington Senators, он махал кетчеру с трибун, а товарищи по команде вспоминали, что Берг держал в своем шкафчике смокинг для послематчевых вечеринок в иностранных посольствах. (Благодаря своим лингвистическим способностям Берг оказался весьма популярен на таких мероприятиях. По словам одного репортера, Берг «целовал больше дамских ручек, чем сам Валентино».) Лучшей жизни Берг и пожелать не мог: хороший заработок, короткий рабочий день, свободное время, комфортабельные отели. Он так и сказал однажды в интервью: «По мне, так лучше быть бейсболистом, чем президентом банка или судьей Верховного суда США».

Как ни парадоксально, но слава лишь усилила ореол таинственности, окружавший Мо. Даже друзья не знали, где он жил в межсезонье, и только одному товарищу по команде удалось побывать у него дома. (Он рассказывал, что у Берга валяется больше газет, чем в редакции The New York Times.) В тот период Берг также заслужил репутацию, возможно справедливую, соблазнителя замужних женщин – светских дам, которые не собирались втягивать его в серьезные отношения. Однако никто не знал этого наверняка, поскольку он никогда ни словом не обмолвился о своих любовных похождениях, да и вообще о чем-то личном. Из-за такой скрытности товарищи по команде подшучивали над ним: «Может, ты шпион, Мо? В этом все дело?» Он лишь загадочно улыбался и незаметно исчезал.