Отрицание смерти

Как мы уже видели, депрессивный человек – это тот, кто так успешно переложил ответственность за себя на силу и защиту со стороны других, что лишился собственной жизни. Как давно нас учил Адлер, окружающим депрессивного человека людям приходится расплачиваться за это. Чувство вины, самоистязания и обвинения также являются способами принуждения других⁸⁶. Что может быть более принудительным, чем магический перенос шизофреника, который так превосходно отражает недостаток мужества? Или паранойя, когда человек настолько слаб и одинок, что создает воображаемые объекты ненависти с целью формирования вообще каких-либо отношений?⁸⁷ Мы должны дать согласие на то, чтобы нас ненавидели, чтобы параноик чувствовал какую-то толику жизненной силы. Это отличная иллюстрация выражения «ехать на ком-то верхом». Это действительно «поездка» по жизни к смерти, которую слабые и напуганные люди совершают за счетдругих. Дело в том, что нас принуждают магическое преображение и паранойя – но они могут быть не нашими проблемами[113].

В конкретных извращениях мы видим это принуждение в почти чистом виде, оно становится отрицанием нас самих как целых личностей. Причина, по которой женщины возражают против извращенных отношений и обижаются на искусственную помощь, которую использует фетишист, заключается именно в том, что она отрицает их существование как целых людей или как личностей в целом. Все извращения связывает неспособность субъекта быть ответственным человеческим животным. Эрих Фромм хорошо описал мазохизм как попытку избавиться от бремени свободы⁸⁸⁸⁹. С клинической точки зрения мы обнаруживаем, что некоторые люди настолько слабы перед лицом ответственности, что даже боятся свободы быть в хорошем состоянии здоровья и бодрости, как напомнил нам Бибер⁹⁰. Со слов Фромма, в самом крайнем извращении, некрофилии, мы наблюдаем именно острый страх перед жизнью и людьми⁹¹. Один из пациентов Бриллса так боялся трупов, что, преодолев этот страх, стал некрофилом, потому что был очарован своей новой завоеванной свободой; мы могли бы сказать, что он использовал некрофилию в качестве героизма и что салоны гробовщиков стали сценой для его апофеоза. Трупы безупречны в своей беспомощности: они не могут причинить вам боль или опозорить вас; вам не нужно беспокоиться об их безопасности или их реакции⁹².

Босс описал копрофила, существование которого настолько сжалось, что он мог найти творческий героизм только в продуктах прямой кишки⁹³. Здесь мы прекрасно видим ужас видовой роли, неспособность взаимодействовать с телом сексуального партнера. У этого пациента данные страхи настолько велики, что рискуют полностью лишить его возможности выражения своих желаний в межличностных отношениях. По сути, он «спасен» фекалиями и своей изобретательной аргументацией, что они являются истинным источником жизни. Его мало волнует, что потребности особого героизма сводят его жену только к прямой кишке. Нет ничего более наглядного, чем извращения, показывающие, как страх и слабость приводят к непрожитой жизни и к калечащему героизму. Штраус заходит так далеко, что связывает некрофилию со скупостью и инволюционной депрессией как части одной и той же проблемы общего отступления от жизни⁹⁴. Мы не спорим с этой формулировкой.

В настоящее время, обладая твердым теоретическим пониманием, мы можем легко и почти анекдотично пропустить обсуждение всего спектра психических заболеваний и извращений без особого риска что-то потерять: все они вызваны ужасом человеческого состояния у людей, которые не могут его вынести. Именно в этой точке мы снова обсуждаем извращения как неудавшийся героизм и, наконец, замыкаем круг всей проблемы человеческой природы в ее идеальных измерениях. В конце концов, героизм – суть идеальное. Проблема психических заболеваний, начиная с Кьеркегора и через Шелера, Хокинга, Юнга, Фромма и многих других, неотделима от проблемы идолопоклонства⁹⁵. В какой космологии можно проявить свой героизм? Если – как мы уже говорили, – даже самый сильный человек должен использовать свой мотив Агапэ, переложить бремя своей жизни на что-то вне себя самого, тогда мы снова подходим к глобальным вопросам: что есть высшая реальность, истинный идеал, действительно большое приключение? Какой героизм нужен, в какой драме, подчиненный какому богу? Исторические религиозные гении утверждают, что быть по-настоящему покорным означает быть покорным высшей силе, истинной бесконечности и абсолюту, а не людям-заменителям, любовникам, лидерам, национальным государствам.