Отрочество 2

А самое… я их знал. Знакомые через Маркса жиды, занимающиеся разъездной торговлей, ничего удивительного ни для Российской Империи, ни для… да собственно, нигде не удивительно. Жид-торговец, что может быть банальней?

Обыденная, совершенно привышная картина, только вот… шпионаж. Собственно, тоже ничего удивительного – торговцы во все времена и во всех странах сотрудничают разведкой, полицией и прочими… органами.

А в военное время – вот так вот, и не честный расстрел, а позорная виселица, да притом с часовым, с грифами - дабы усилить наказанье. Всего авторитета Шмуэля Маркса не хватило ни для смягчения приговора, ни хотя бы для нормальных похорон после казни. Висит.

Оглядываюсь непроизвольно, и вижу безобразную драку крылатых падальщиков, устроивших свару вокруг нижней части тела, оторвавшегося и упавшего в натёкшую под него, загнившую уже лужу. Рвут…

- Дай! – требовательно протягиваю руку, и Товия, баюкающий поранетую руку в глубине фургона, протягивает мне сигару. Набранный в рот дым прогоняет тошноту. Раз, второй…

- Забери.

Африканеры и без того глядят волками, потому как – вскрылось. На британцев ставку сделали жиды местные, так вот. Не все, сильно далеко не все… но тенденции, однако.

С одной стороны – империя, раскинувшаяся на всех континентах, а с другой – малочисленные буры. А жиды, они…

« - Космополитичны»

Оно самое! Африканеры же оскорблены в лучших чувствах – настолько, что приходится вывозить близнецов в фургонах. Одним я правлю, вторым Санька, и вся мелочная торговля Самуила и Товии, начавшаяся было весьма бойко, похерена, и похерена плотно, с гарантией.

Да и самих… помяли. Антисемтизм! И не сказать, чтоб вовсе не обоснованный, н-да…

Руки прямо на улице за спину ломали – жёстко, в лучших традициях Средневековья, с прикладом под дых и прочими жандармскими изысками. Разобрались быстро: я только узнал о случившемся, и засобирался было вызволять, как привезли и даже извинились. Ну как извинились… пробурчали что-то на африкаанс, и кажется даже – миролюбивое.

Обострять не стал, потому как ситуация нервенная, и даже Маркс ходит бледный, и домашние его на цыпочках, переговариваясь в четверть голоса. При его связях и богатстве такое поведение, это мягко говоря, пугает.

Не виновны близнецы, и бумага о том выдана, но из Претории лучше уехать, от греха. Народ здесь пока на взводе, и сильно – вплоть до возможности погромов может быть. А с учётом оружия и военного времени, это такое ой!

Жиды местные притихли, как говно в траве, и только ихние кафры взмыленные по городу – ш-шурх! Ш-шурх! С записочками. Договариваются друг с дружкой и властями – взятки, уступки всякие… Не знаю, и откровенно говоря, и знать не хочу, потому как – а ну спросят?

Молчать… это знать надо, когда можно, потому как запросто такое бывает, что человек изображает из себя упорствующего еретика в застенках инквизиции, а тот, кто ему и проговорился, давно уже щебечет вовсю. С говорением тоже самое – знать надо, что и кому льзя и нельзя.

Это в Одессе или Москве я таки свой, и имею небольшое уважение в некоторых кругах, широко известных всем, кому сильно надо. Здесь же всего лишь знакомый знакомых, и если кого-то из более своих возьмут за ой, то сдадут мине за просто так, как шахматную пешку на размен.

Думаю, договорятся, но как водится – не все, и очень хочется, что не через мине. А могут! Потому как связи есть, а крови нет, да и будь даже нужная кровь, оно и с ней не всё так просто.

Найдут козлов отпущения – из тех, кто очень уж замарался об англичан, да как водится – из бедноты и чужаков. Это только со стороны кажется, что жиды одним кагалом живут, на деле там такое себе противоречие со взаимной нелюбовью, вплоть до полной ненависти, что не у всякого антисемита такой накал есть!

Решил уехать из города сам, и предложил близнецам вовсе покинуть территорию буров, отправившись восвояси, даже и билет обратно оплатить. Ну или на крайний случай – в португальских владениях обосноваться, имея свою копеечку за посредничество и транзит.

Упёрлись! Дескать – Африка, возможности! Решили волонтёрами, в коммандо к Мишке прибиться, там их мал-мала знают и доверяют. А возможности, они и после войны будут.

« - Мы, Егор, - сказал мне Товия за обоих, переглянувшись с братом, - зубами за эту землю вцепимся!

А в глазах у них – шекели с рубелями, и не переубедить! Такая себе храбрость к деньгам, и мужество к прибыли.

- А проиграют буры? – у меня любопытство проклюнулось через опустившиеся руки, и немножечко почему-то злости, что не слушают хорошего совета.

- Проиграют? – удивился Самуил, тампонирующий разбитое лицо йодоформом. Остановившись, он повернулся ко мне от зеркала, вид донельзя удивлённый и дурацкий от запятналости – кажется, он даже и не задумывался о такой возможности.

- Ну… - Самуил неуверенно пожал широченными плечами, - значит, проиграют! Всё равно – связи и всё такое через да и военное землячество. Не сразу, так годочков через несколько, как утихнет бурление говн у битанцев, можно будет вернуться, но уже как почти свои, а это таки другой расклад!