Отрочество 2

- Вот! Вот! – он тыкал в Снимана пустыми жестянками, и наконец вспомнил. Подобравшись, начал объяснять генералу ситуацию.

- Так… - одеваясь по ночной прохладе, командующий запрыгал на одной ноге по потёртой шкуре леопарда, вдевая вторую в штанину, - засаду? Снова, но уже на минном поле?

- Да! – Мишка закивал головой, - Хотел расчистить место от мин, да устроить лежку. Британские офицеры там инспекции часто устраивают, а по недосягаемости к пулям и бурским удальцам, ведут себя беспечно. Товия и Самуил стрелки не из последних, втроём мы могли бы здорово их проредить, пока там сообразили бы, что да как!

- Дельно, - восхитился Сниман, и глянул на Мишку, сощурившись, - и как?

- Вот! – снова пустые жестянки, - мы с близнецами… Товия, Самуил!

Толпа расступилась, и вперёд протолкались близнецы, угвазданные в земле и увешанные такими же пустыми жестянками.

- Вот! – повторил Мишка, - Мины! Все, все пустые! Обманул нас Баден-Пауэлл, и… вот!

Сниман зажевал бороду, потому как – коллизия! Есть возможность, и какая возможность… но буры в атаку не ходят!

- Я… - Мишка оглянулся на близнецов, - мы вперёд пойдём!

Братья закивали согласно, в глазах их виднелся отблеск грядущих пожаров.

***

Добровольцы, вызвавшиеся поддержать атаку, собирались в широких траншеях перед минным полем. Негромкие разговоры, смешки, бряцанье оружия, да приглушённое ржанье лошадей с замотанными тряпками мордами.

- … знак Божий! – негромко вещал молодой, но длиннобородый мужчина с фанатичным взглядом карих глаз, - он…

Не дослушав, пробираюсь дальше, ловя обрывки фраз, и стараясь запечатлеть в памяти всё увиденное. Небо потихонечку светлеет, и кавалеристы в последний раз проверяют подпруги.

- На конь! – негромко командует Дзержинский, взлетевший в седло, и почти тут же из ножен вылетает блескучий клинок. Конница, ядром которой стал его отряд, выходит из траншей в заранее подготовленных местах, сразу устремляясь к Мафекингу.

Стискивая кулаки, провожаю взглядом Мишку, Котяру, Самуила, Товию, Феликса… и только тихий рокот копыт.

« - Только бы живы, - бьётся в голове, - только бы…» Рядом молится вслух Санька, кусая губы.

Выстрелы и заполошные крики раздались, когда кавалерийская лава уже преодолела большую часть расстояния. За ними тяжёлой трусцой заспешили буры, стараясь ступать там, где проскакала конница. Пусть и уверили их в отсутствии мин, но… а вдруг!?

- Марга! – донёсся до меня слитный рёв сотни глоток. Начался бой за Мафекинг.

Глава 23

Двадцать третья глава

«Русские идут!» - кричал заголовок на первой полосе, и Гиляровский, крякнув предвкушающе, развернул шуршащие листы, пахнущие свежей типографской краской. Короткое предисловие под заголовком…

« - Марга! Коммандо Дзержинского захватило город…»

… и сразу – групповая фотография русских героев штурма.

В центре – уверенно идущий в легенду Мишка Пономарёнок, глядит чуть сощурившись и строго, будто спрашивая, а всё ли ты, лично ты… и почему-то совестно. Ему, который и правил статью, отбирал годящие фотографии и всё-всё-всё, споря с редактором до хрипоты! А каково другим? Вышло, да как вышло!

Владимир Алексеевич сощурился довольно, мельком кинув взгляд на незнакомого ему щеголеватого Дзержинского, о котором так лестно отзывался в письме Егор. На Самуила с Товией, будто шагнувших на фотографию прямиком из Ветхого Завета, времён этак завоевания Иудеи. Мощные парни, таких легко представить с мечами и в доспехах, атакующих филистимлян в первых рядах, карабкающихся на полуразрушенные стены вражеского города. Хорошо получилось, правильно!

Герои на любой вкус, на все времена! Рослый, несколько долговязый по младости, Пономарёнок станет предметом воздыхания гимназисток и горячечной зависти мальчишек, а заодно и грамотной части крестьян, в первую очередь староверов.

Дзержинский соберёт симпатии поляков и литвинов, а заодно и р-революционно настроенной части интеллигенции. Красавец, щеголь, лихой кавалерист и убеждённый марксист. Ох и будут сохнуть по нему барышни…

А эти… репортёр ещё раз всмотрелся в Самуила и Товию… как удачно получились! Фотография будто по мордасам – разом всем! Вызов. Антисемитам, семитам… вот они, русские герои… хе-хе…

- Ох и всколыхнётся наше болотце, - Владимир Алексеевич растянул губы в злой и очень мальчишеской, несмотря на возраст, усмешке. Всё честно, до последней буквы, до запятой, но подача - провокационная, несмотря на патриотизм и Русский Дух, которым пронизана статья. И править за Егором почти не пришлось, по мелочи разве, усиливая авторский посыл.

Не мастер ещё, не хватает жизненного и репортёрского опыта, умения уловить читательскую конъюнктуру, оставшись собой. Но и так – ого, куда как выше среднего! В четырнадцать-то годков!

Ниже – фотография Русского добровольческого отряда Красного Креста, и снова – лица, фактура! Биографии героев, их послужной список, и коротко – личные заслуги каждого в этой войне.