Отрочество 2

- Вот так, просто сел и придумал? – спросил он, снова встав у летадлы с видом самым задумчивым, тыкая то и дело пальцем, и глядя как покачивается конструкция.

- Ну… да, - мне делается неловко, потому как в таком разе получаюсь чуть ли не гением, а на самом деле… такое и Саньке не хочу рассказывать, а скорее даже – не могу, физически.

- Говорили мне… - вздохнул он, - вот так, по наитию?

- Да какое наитие! – прорезалась у меня досада, - буры наговорили? Ну да, они ж не видели… Это как с приснившейся таблицей Менделеева, помнишь? Што он работал над ней десять лет, это мелочи, обыватели запомнят только полувраки о сне!

- Ну, не скажи, - покачал он головой, но развивать тему, видя моё нежелание, не стал.

- Сниман очень серьёзно к этим… - он дёрнул весело ус, - летадлам относится. Буры твои, как я гляжу, тоже?

- Разведка, - подвинув на верстаке полуразобранный двигатель, полученный недавно с трофеями, и вполне целого скорпиончика, я уселся на расчищенное место, - мы после того, как охрану концлагеря перебили, два боя выиграли за счёт разведки с воздуха.

- Слепой со зрячим, - пробормотал он, делая пометки в блокноте.

- Угу. Два боя выиграли, одного избежали, ну и так – выбрать лучший маршрут, тоже никак не лишнее.

- То-то буры твои так впечатлились…

Завздыхав, я беспокойно завертелся на верстаке. Буры, они да… впечатлились. «Ангел Трансвааля», н-да… не прознал бы кто, мне ещё религиозной мути вокруг себя не хватало! Широкая известность в очень узких кругах – одно, а европейская, да в таком контексте, оно явно лишнее. И так-то с Церковью проблемы, а с таким-то прозванием их точно прибавится, да и шевеленье сектантов вокруг меня, оно как бы и ни к чему.

Единственное – попросил их молчать, и молчат… вроде как. По крайней мере, слухов пока не ходит, да и добровольцы, вызвавшие помогать по части охраны и хозяйственной деятельности, совсем даже не лишние. Полдюжины престарелых охранников, они же работники, да четыре прачки-стряпухи с расчетом на вырост отряда, они совсем не лишние.

- А испытания? – полюбопытствовал он, снова пхнув пальцем бамбуковую конструкцию.

- По ночам. Вот… - соскочив с верстака, откидываю брезент с самолёта, - видишь?

- На палатку похоже, - скептически сказал опекун, - только что колья к парусине привязаны. Несуразно выглядит.

- Так и задумано! – потянув за жерди, я показал, как сложенная летадла становится треугольной.

- А этом, - тыкаю носком ботинка, - лишнее. Отстёгивается, и всё. В фургончик загрузили от лишних глаз, да и перевезли.

- Эк… - крякнул он, присаживаясь у самолёта и с любопытством изучая простую, но изысканно хитроумную механику, - шпионаж? Потому так усложнил?

- Он самый! Иностранных граждан в войсках хватает. Доброволец там или нет, а зарисовать летадлу, с целью патриотично передать чертежи собственному правительству, это каждый второй восхочет.

- Ага… а механика?

- Отдельно. Вот… простейшая трёхколёсная гондола, если кто и посмотрит, так обычная мотоколяска, только что пропеллер сзади, ну да и это не новость. Што я слесарь и механик, многие знают, про инвалидную коляску в патентах узнать тоже несложно.

- Обманка, - в дяде Гиляе проснулся мальчишка, и он забрасывает меня сотней «почему?», пару раз поставив в тупик. Незамыленный глаз увидел более простые решения некоторых проблем.

- Где ты раньше был?! - вырывается у меня, и дядя Гиляй распушил самодовольно усы, - Не поверишь, как не хватает рук, потому как…

- Шпионаж, - кивнул понятливо Владимир Алексеевич.

- Он самый! Иностранных подданных не рискую, а буры… здесь не то чтобы грустно – есть мужики, которые слесарить умеют и в механике мал-мала разбираются, просто они уже – в артиллерии да при пулемётных командах, и всё больше на командных должностях.

Крутнув пропеллер, опекун вздохнул креслицу, рассчитанному явно не на его седалище, и отошёл, вздыхая и дёргая себя за усы. Обнадёживать дядю Гиляя скорой перспективой полётов не стал, ибо разница в массе у нас такая, что я вместе с двигателем вешу чуть ли не меньше его. То бишь конструкцию придётся пересчитывать под другие характеристики, и возможно, под другие материалы.

- Ночью сегодня полечу, заодно и фотоаппарат испытаю, - тоном искусителя сказал я, - есть желание поглядеть?

- Плохим бы я был репортёром, - фыркнул он, чуточку приободрившись.

Самолёт выгрузили из повозки, и мы с Санькой принялись собирать его, расправляя, соединяя и защёлкивая фиксаторы. Легонькая гондола, плетённая из бамбука и шёлковых шнуров, мотор, фотоаппарат…

Перекрестившись и перекрестив меня, дядя Гиляй отошёл в сторону. Зафырчал мотор, и самолёт начал разбег, подпрыгивая слегка на казалось бы расчищенном поле, покачивая крыльями и грозясь завалиться.

Рули вверх… начался набор высоты, окрашенная в цвета ночи парусина растворилась в ночи. Лишь мотор тихохонько покашливает, выдавая моё месторасположение, но вельд и ночью полон звуков.