Отрочество

– Так я понимаю, шо ты да? – приподняла бровь тётя Эстер, – Люди с большим интересом говорили за твою коммерцию.

– Да шо вы такое говорите через этих людей с большим интересом к чужим делам!? – всплёскиваю руками, – Это не коммерция, а чисто на поговорить и немножечко на будущее!

– Древности Востока, это немножечко скорее прошлое! – смеётся дядя Фима, вытирая салфеткой рот.

– Я бы сказал, шо не только и даже не столько они, сколько вообще, но немножечко таки да! Оно как и само, – развожу руками, – Приезжаешь поговорить с тамошними диковатыми человеками от газеты и для статьи, а там то подарки в разные стороны, а то и трофеи. Раз, да другой. То в Москву, а то и в Одессу как подарки, а потом – оп-па! И уже есть товар для перепродажи!

– Во-от! – протянула тётя Эстер, выразительно глядя на мужа, – А я тибе говорила ещё когда, шо он таки да, а не русский! Кто как, а мальчик видит возможности!

Спорить с этим уже устал, потому как страсть некоторых жидов искать в успешных людях потерянные колена Израилевы утомила ещё в первую мою Одессу, не говоря уже за потом. А если и да, то што? Оно ведь и в обратную сторону работает! Но не обижаюсь, потому как знаю, што это от чистой души, пусть даже и не от ума.

– И на чём собрался? – Бляйшман, не отрываясь от жевания, вцепил в мине свои маленькие умные глазки.

– Не на чём, а на людях! – подымаю назидательно палец, – В Европе или Америке можно работать от товара, а на Востоке – от людей! Если у мине есть хорошие отношения с племенным вождём какого-нибудь куска пустыни с тремя пальмами, то шо будет через него идти, то будет и у мине! А будет ли это ладан через торговлю, или честно награбленные ценности у других, тут только гадать.

– Немножечко на перспективу? – подымает бровь дядя Фима, облизывая пальцы, пока не видит почти культурная супруга.

– На перспективу как есть, – соглашаюсь с ним, – просто для тово, штоб если понадобилось куда сунуться, а там уже знакомые люди с коммерческими интересами до мине. Это хоть для маленькой коммерции, хотя для большой политики полезно.

– А кем ты себя будешь? – интересуется мадам Бляйшман.

– Хочется инженером, – вздыхаю, затуманенный мечтами о Небе, – но видится скорее коммерсантом за политику, или политиком за коммерцию. И не потому, шо так уж интересно, а потому как – инструмент и возможности!

– Деньги, – прожевав, продолжаю говорить умное, – такая штука, шо с ними сильно лучше, чем без.

Долго говорили об мине и об Палестине, Бляйшманы интересовались как за здоровье и приключеньями, так и возможностями через мои. Казалось бы, ну куча ведь единоплеменников! Ан нет, там свои диагнозы, иногда с такими осложнениями, шо иногда только через совсем других, вплоть до ультиматума в лоб.

– А для Ёсика как? – живо интересуется тётя Эстер.

– Там сплошной Дикий Запад на одичалом Востоке, – выдаю экспертное мнение, – и штобы хоть чуточку да, нужно быть сильно идеалистом с мозолистыми руками, или циником и авантюристом с немножечко романтиком. Таким, знаете ли, который прижат дизентерией, долгами и ночёвкой в пустыне на грязной кошме, но смотрит в будущее исключительно со светлым оптимизмом.

– Ой вэй! – завздыхала тётя Эстер, – а Ёсик наш весь в социализме с сионизмом запутался! Я ему сколько раз – сына, путайся лучше в коммерции, все ведь дороги! Скушно так, давай через панамы, тоже всё есть! Женить бы его на приличной девушке с красивыми капиталами…

– С этим ой! – предостерегаю я мадам Бляйшман, – Ёся мальчик с образованием, и не всякая подойдёт, потому как может тогда от жены сбежать в политику. А если с образованием, то и сама за политику заговорит, и Ёсика потащит.

– Вот то-то да, – опечалилась она, подпирая рукой где-то под одним из подбородков, – хороших девушек много, но хочется ещё и немножечко счастья для мальчика, помимо здоровых внуков для нас и денег для них.

После обеда с дядей Фимой о делах уже всерьёз, с глазу на глаз. Расписал ему мал-мала схемы Палестинские, да примерные возможности моих знакомцев, и предложил встроиться в дело.

– … есть небольшие, но интересные связи с московскими антикварами – скорее приятельские, чем деловые, но перевести их в нужную плоскость считаю реальным.

– М-м… пожалуй, – кивнул он после некоторого раздумья, – через Льва и наших, или через ещё?

– Хм… – тут уже задумался я, – можно и через Льва Лазаревича, и через ещё. Есть знакомства, но из тех, штоб при разговоре с ними нужно показывать не только материальный интерес, но и вполне конкретные стволы за ним.

– Решаемо, – согласился он, – всё как везде.

– Так, – потёр он пухлые руки, – по этому делу всё, а вот по нашему давнему разговору я работал, работал, и наконец оно заработало. Пошли уже немножечко круизные лайнеры и отели со всё включено разной степени, и как пошли результаты…

Бляйшман важно приосанился, сияя луноликой физиономией, и подыграл, глядя на него с уважительным восторгом.

– Неужели…

– Да! – он подпрыгнул на стуле, – Я – туда!

Дядя Фима затыкал рукой куда-то вверх – видимо, полагая своих старших партнёров кем-то вроде небожителей.