Отрок московский

Поужинав у гостеприимного свояка Аникея, он дождался, пока все домочадцы уснут, из сенника, где они с Уланом устроились на двух чистых конских попонах, выбрался на зады хозяйства, перемахнул одним прыжком через высокий тесовый забор и пошел в сторону Полоти – детинец полоцкий стоял на пригорке, у подножия которого эта невеликая речушка впадала в Двину. Очень похоже на Неглинную и Москву-реку. Небо затянули облака, скрыв и ясный месяц, и большие звезды. Можно было особо не прятаться – все равно темень, хоть глаз выколи.

Морозный воздух нес запах дыма от топящихся печей и крепкий дух скотины из хлевов. Посадских обитателей стража не слишком баловала. Только раз Никита услыхал в соседнем переулке стук колотушки и голоса ночных охранников.

Вот и вал, по гребню которого торчали бревна, каждое в полтора обхвата. Пристроившись в чьи-то следы, протоптанные, по всей видимости, еще днем, парень пошел вдоль стены, замирая и таясь всякий раз, когда слышал скрип досок под ногами стражника. Шагов через сто ему показалось, что густая черная тень у подножия частокола даст возможность незамеченным вскарабкаться на забороло. Ну или хотя бы попытаться.

Смазанное движение на краю видимости Никита скорее почувствовал, чем заметил. Годы учебы у Горазда не прошли даром – тело ответило само, без вмешательства разума. И чужой кулак просвистел в волоске от щеки. В ответ парень ударил сразу двумя руками. Одной даже попал. Заслонился предплечьем, прыгнул вправо, взмахнул ногой.

Враг, видимый лишь как смутная тень, легко уклонился и сам атаковал, с невиданной быстротой нанося удары справа и слева. Никита защищался как мог, но все же чужой кулак мазанул его по уху. От неожиданной боли на глаза навернулись слезы.

Ах, так?

Парень пнул нападающего в колено и тут же в высоком прыжке ударил туда, где, по его предположению, должна была находиться голова.

Попал!

Незнакомец охнул и отлетел, но тут же перекатился в сторону и вскочил на ноги.

Теперь он не лез напролом. Держа кулаки перед грудью, легонько раскачивался, перемещая вес с ноги на ногу.

Никита очень удивился. Впервые перед ним стоял противник, в бое с которым парень мог думать больше о защите, чем о нападении. Ну, кроме учителя, конечно. И, пожалуй, Федота. Хотя с последним парень не встречался ни разу. Знал понаслышке об умении.

– Ты кто? – проговорил человек.

Никита от неожиданности поперхнулся, но ответил:

– Тебе что за дело?.

– Зачем следил за мной?

– Очень нужно!

– Ты не ври мне, мальчишка… – Человек сверкнул глазами.

– Очень нужно! – Никита перенес вес на левую ногу, сгибая колени, а пальцы согнул «когтями тигра».

Время текло медленно. Мороз просунул колючие лапы за ворот.

– Ты не здешний… – проговорил незнакомец. А потом буркнул едва слышно: – Первый раз такое вижу…

– Тебе-то что за дело? – Парень очень внимательно следил за противником. Нет, поймать себя он не даст. Разговоры разговорами, а движение ног непременно выдадут начало атаки.

– Так чего ты шел за мной, если ты нездешний?

– Ни за кем я не шел! Я сам по себе хожу!

– А может, ты воришка? С чего бы это отроку по ночам шляться около Верхнего замка?

– А может, это мне караул крикнуть?

По тому, как дернулись туда-сюда глаза собеседника, Никита понял, что попал по больному месту. Вряд ли это вор или конокрад, но он не хотел попасться страже на глаза. Но не будут же они стоять здесь до утра?

– Давай так, – вдруг предложил незнакомец. – Ты мне поможешь, а я тебе. Если смогу.

– Как ты мне поможешь? – Парень по-прежнему ожидал подвоха. – Через стену перебраться?

– Эка ты загнул… Я летать не умею.

И в этот миг гулко ударил колокол.

Никите сперва показалось, что тягучий, низкий звук зародился прямо над его головой. Он поднял глаза… И едва не прозевал удар.

К счастью, они с Гораздом многократно отрабатывали эту связку: колено, висок, локтем в затылок. Поэтому в прыжке парень ушел с линии атаки и подъемом стопы с размаху припечатал нападающего в затылок. Тот ухнул в сугроб, но, когда Никита развернулся, чтобы убраться подобру-поздорову, вывернулся и схватил его за ногу.

«Ишь какой! Обухом не пришибешь!» – подумал ученик отшельника, перехватывая потянувшуюся к горлу кисть. Мгновение-другое они боролись под тревожный колокольный перезвон, а потом Никите удалось захватить руку противника на болевой прием.

Захватить и придавить. Затрещали связки, захрустел сустав.

– Все, все, вьюноша… Победил, – прошипел незнакомец сквозь зубы. – Да отпусти руку – сломаешь!

– Как бы не так. Лучше уж сломаю, чтобы ты не мешался.

Мужик замолчал. Только сопел сердито. Потом вдруг сказал будничным голосом:

– Ты знаешь, чего они в набат ударили?

– Не знаю. И знать не хочу. – Никита ни на миг не ослаблял захват – мало ли что.

– А зря. Это литва к стенам подступила. Если сегодня в Верхний замок не заберемся, то уже и не получится – караулы удвоятся.

– Шутишь?!

– Какие уж шутки. Отпусти. Христом Богом тебя прошу, поговорим по-человечески.

– Тебя отпустишь, а ты опять кулаками махать?

– Ты тоже не дурак помахаться.

– А кто первый начал?