Отрыв

— Зовут этого человек Эндрю Уиттакер. Знаешь, как его звал я?

Лейн кивнул. Из — за злости поднималась тошнота. Ему вообще все это не нравилось.

— Да. Ты называл его тренером.

— Вот именно. И он обольстил меня. По самое «не могу». До этого я развлекался с парнем. Ничего удивительного, что я клюнул, но спать с тренером — совершенно другая игра. Прости за плохую шутку. Эндрю знал, что сказать, понимал, чего именно я никогда не слышал, как и знал, что сможет получить от меня все. Все. Если убедит меня, что он серьезен. И он был умен. Он начал с дополнительных сеансов и работал со мной в частном порядке. О, моя игра наладилась. Разумеется. У меня вылетело из головы, что я отличный игрок и неплохо справлялся, и мог попасть в команду своими собственными силами. Я поверил, что был именно тем, кем он меня называл. А потом он начал странно себя вести. Говорил, что видеться и тренироваться мы больше не можем. А мне думалось, что моя карьера полностью зависела от его веры в меня, что я не смогу учиться в процессе игры. О, нет.

Джаред затих и отпил пива. Голос звучал разъяренно, и Лейну захотелось ударить чертового Эндрю Уиттакера по яйцам. Несколько раз. Своей «короллой».

— И я так переживал, считал, что дело во мне. Что моих стараний было недостаточно, и что надо было что — то делать. Потом он заявил: «Дело не в тебе, Шор.

Просто у меня появились к тебе чувства, а со мной никогда такого не случалось». — Рот Джареда скривился от отвращения. А борода делала его облик еще яростнее. На секунду он стал выглядеть как тот парень, которого Лейн встретил тем вечером в баре, — мрачно из — за напряжения и застарелой злости. — Он убедил меня, что подобные чувства к мужчине были для него в новинку. Что он понятия не имел, что делать, и не мог поставить под угрозу нашу карьеру.

— Я не… — Лейн покачал головой. Он ощущал себя совершенно беспомощным и не мог ничего исправить или избавиться от этого чувства. — Черт, Джей.

— Мне нравится, когда ты меня так зовешь, — прошептал Джаред настолько тихо, что Лейн едва разобрал. — Короче говоря, ясное дело, я был идиотом и купился.

— Ты не был идиотом, — завопил Лейн и поднялся. Дыхание его сбивалось, и он пролил пиво. — Ты был… Ты ему доверял, а он над тобой надругался. Тренерам полагается быть надежными, — буркнул он и снова уселся. Задумался о тренере Спэнсере, как он ради блага Лейна позволил ему самом выпутываться, его «я знаю, что ты пытаешься сделать, Кортэлл». Ему стало любопытно, как долго тренер был в курсе, что он был геем.

— Знаю. И, безусловно, я не был первым, с кем он так поступил. Но поначалу я этого не знал. Я сказал, что беспокоиться не о чем. Блин, я даже сказал, что раньше уже это делал. На самом же деле, единственное, что я делал — ужасный минет другу моего старшего брата. Но когда он меня поцеловал, мне показалось, что все всерьез. И я отправился с ним в постель. Но мне хочется, чтоб ты понял, Лейн. Это случилось, не потому что я был обязан. Я хотел. Я его хотел. И пускай он спровоцировал это желание дурным способом, я не отказался.

— Неважно. Ты тренер, на тебя возложена ответственность. И кроме того, ты говорил, что он знал, чем именно занимался и что нужно было сказать, чтоб получить желаемое. Пошел этот парень на хрен. Серьезно.

— Только вот на хрен пошел я, — ровно ответил Джаред. — Я ему позволил. Я его умолял. Сказал, что все нормально… что я его любил. Обучаясь на втором курсе, несколько недель я пробыл в тренировочном лагере. Тогда — то я и поймал его в раздевалке с новеньким. Он толкал ему ту же хренотень. Дословно, Лейн. Одуреть как дословно. Я отправился домой, в свою крошечную квартирку, и до меня дошло, что у меня не было друзей, не с кем было поговорить. Я себя изолировал. У меня не было друзей в команде, потому что он не разрешил бы. У меня не было друзей вне команды, потому что все свободное время я проводил с ним. Но у меня имелся ключ от его офиса.

Поэтому я отправился туда и пробежался по личным делам. Этот новенький первокурсник, я даже не помню его имени, но его история была почти идентична моей.

Коротышка — хоккеист, особо не интересовавший лигу развития, был оценен на четыре из семи баллов по шкале, которую я не понял. Потом я просмотрел свое дело. Я был оценен так же. На четыре. Он меня выбрал, Лейн. Он выбрал меня еще до того, как я туда попал.

То же самое было с парнишкой после меня и со следующим после него. А самое паршивое — он знал, как нас заманить, и знал, что мы свалим, как только ему надоедим. И команде это не повредило бы. Мы были незначительной потерей. Можно не сомневаться: он всего лишь тренировал детишек, которые на что — то надеялись. Пятерки и шестерки, и семерки. А четверки были для него только новой задницей.

Лейн спокойно взял пивную бутылку и швырнул — сильно — в противоположную часть комнаты. Не в Джареда, но ему хотелось ее разбить. Вместо этого она без вреда отскочила от кресла, упала на ковер и печально покатилась в угол.

Джаред ее поднял, отнес в кухню, промыл и выбросил в мусорное ведро.