Отрыв

Добираясь до своего номера, Джаред Шор матюгал себя последними словами. Он засунул карту — ключ в маленький агрегат, и из — за загоревшегося красного огонька его наполнило иррациональное чувство гнева.

— Долбаный членосос, — заорал Джаред и ударил по штуковине. Ему бы полегчало, но из — за слова «членосос» он вспомнил произошедшее в лифте и Кортэлла: его широко распахнутые глаза, минетный рот и разбитую губу. Черт, зачем Джаред его поцеловал?

Повел себя как придурок.

— Минутку, — пробормотал его сосед, Джейс Уинн, открывая Джареду дверь. — Тебя слишком часто били по голове, мужик. Успокойся.

Ворча, Джаред протолкнулся мимо него, швырнул глупую и бесполезную карту-ключ на комод и бегло взглянул на кровать, где обнаженная девушка курила сигарету.

— Номер для некурящих, — проворчал он, явив тем самым мудацкую часть себя.

Но он был утомлен, возбужден и совсем оглупел. Ему нужен был душ и сон, пока он не ринулся узнавать номер комнаты Кортэлла, чтоб исполнить свою мечту — поставить его на колени и наблюдать, как прекрасный ротик обнимает его член.

«Идиот. Зачем ты это сделал?»

Джареду случившееся было не в новинку. За плечами было достаточно опыта, чтоб определить значение посылаемых Кортэллом взглядов. Но паренек, скорее всего, сам их не понимал, из — за чего кровь Джареда разгонялась, и появилось желание, чтоб все — таки все сложилось. В душевой он планировал довести себя до оргазма, вспоминая о том, насколько завелся Кортэлл, как он целовал его почти на грани отчаяния.

Направляясь в ванную, он зыркнул на Уинна. Было очевидно: пока Джаред отсутствовал, Уинн занимался сексом — вероятно, дважды. Может, даже не с той же девушкой, что находилась здесь в момент ухода Джареда. Среди дамочек Уинн пользовался популярностью. Как и должен был. Он был молод и привлекателен. Он относился к такому типу игроков, которые знали, что никогда им не придется сыграть за Кубок Стэнли, поэтому они играли ради кисок и денег на бухло.

Уинн нравился Джареду больше, чем большинство соседей, что у него были за эти годы. В прежние времена он даже из комнаты не вышел бы, пока напарник пялил какую-нибудь цыпочку на соседней кровати. Пару раз он даже присоединился бы.

Но ему был тридцать один год, и он понимал, что в запасе оставалось всего пару лет, а потом придется навсегда повесить свои коньки. В лучшем случае года три. А финансово ненадежную команду ХЛВП он критиковал скорее из упрямства. Потерпев фиаско с карьерой в колледже, он провел сезон с «Адирондак Фантомс» (в основном на скамье) и попробовал прорваться в их НХЛовский клуб «Филадельфию Флайерс». Еще он играл за команды со смешными логотипами в никем не посещаемых городах. Команды разорялись, а никто и не замечал.

Но, черт, он до сих пор играл в профессиональный хоккей, а остальное не важно.

Была и еще одна причина, по которой он все еще работал кулаками и телом, одетый в страшные свитера, на полупустых аренах. Играть в хоккей — все, что умел Джаред, и он понятия не имел, чем еще заняться. Ужасно. Пусть он рисковал здоровьем и останется в истории лишь как прославленный громила, Джаред не сдавался. Он был своевольным ублюдком. По той же причине он решил стать поклонником «Колорадо Эвеланш», проживая в Мичигане — городе, располагавшемся в часе езды от Детройта и «Рэд Уингз».

Иногда ему нравилась его жизнь. За ним не водилось долгов, фактически никакого имущества, и он достиг довольно приличного уровня для того, чтоб себя обеспечивать. Он не был женат и не имел детей — во всяком случае, о которых ему было бы известно — и никогда не задумывался о том, чтоб променять эту команду на другую. ХЛВП называли «войти легко, а выйти сложно», и Джаред понимал почему. Он повидал немало товарищей по команде — румяных пареньков, жаждавших присоединиться к высшей лиге — павших жертвой западни младшей лиги. Приличные деньги, очень низкая ответственность и по расписанию игры проходили лишь в выходные, а всю неделю были одни тренировки. И много времени для сна.

Кто — то из парней не поддавался, и их вызывали в более престижную — и более платежеспособную — Американскую хоккейную лигу. Джаред был знаком с парочкой парней, добравшихся до НХЛ и не высланных обратно. Но Джаред становился старше, и такие пареньки попадались все реже, и нормой стали парни вроде него и Уинна. Парни, которые осознавали, что все хорошо именно так, как есть, и не особо возражали. Они получали деньги за игру в хоккей. Выпустившись из колледжа штата Феррис, Джаред понимал, что карьере профи не суждено было сбыться. Никогда. Поэтому тот факт, что карьера профи все — таки имела место быть, был потрясающим.

А парни вроде Кортэлла… он сверкал как новенький пенни. Прошло довольно много времени с тех пор, как Джаред обращал внимание на новичков, но, блин, паренек был хорош. Задрафтован «Молниями». Ему было всего двадцать. У него впереди была вся гребаная жизнь и карьера, в течение которой он вряд ли будет играть на общественных аренах, где проводились вечера пива за два бакса.