Отрыв

– А бывает долго? – Джаред закатил глаза. – Но да ладно. Да. Это я могу. Пока я на

коленях, будешь пялиться на контракт? Не ври.

Лейн моргнул, а потом ухмыльнулся. Сейчас он, наверно, уже смог бы

выговорить: “Я буду играть за “Лифс”. Мероприятие было рискованным, и “Марлис”

могли его обменять еще до того, как он сыграет, но Лейн не стал об этом думать.

Он размышлял о губах Джареда на его члене, что стоило бы ответить на звонок и

подписать контракт. И да. Кстати о контракте. Может, он на него и смотрел. Ровно до тех

пор, пока Джаред не вобрал его в рот. А в тот момент Лейну больше ничего видеть и не

хотелось.

***

Днем Лейн позвонил родителям. Он осознал, что пришло время оставить все

прошлогоднее дерьмо позади. Было несправедливо игнорировать все принесенные

родителями жертвы для того, чтоб он достиг такого уровня, о чем ему было известно. Он

не хотел был столь же недальновидным, как родители.

А еще пришло время рассказать о Джареде. Не было ни тревоги, ни беспокойства,

потому что в Лейне ничего подобного заложено не было. Если родители испытают

похожие эмоции, им придется справляться самостоятельно.

– Привет, мам. Отца тоже пригласи к телефону.

– Дорогой, я на мобильном. Мы не в одной из серий “Фул хауса”. К тому же твой

отец на работе. Сейчас середина дня.

Лейн откашлялся.

– О, точно. У меня есть новости.

Впервые в жизни Лейн услышал, как визжала его мать. Не громко, но значительно.

– Через несколько недель я возвращаюсь в Онтарио.

– Лейн, даже не знаю, что сказать, – дрожавшим голосом произнесла мама. – Я так

горжусь тобой, милый.

Лейн улыбнулся.

– Спасибо. Я ничего не добился бы без вас с отцом.

– Перестань, – упрекнула мама. – Мы лишь взращивали твой талант, Лейн.

– И мы канадцы, – напомнил Лейн. – Хоккей для нас подобен религии.

Мама тихонько засмеялась.

– И мы канадцы. Пускай отец на работе, но, полагаю, все предприятие не

отказалось бы об этом узнать. Позвони ему.

– Хорошо. Мам, мне нужно сказать еще кое–что.

– Разумеется, солнышко. Хочешь, чтоб мы с отцом приехали тебя забрать? Не

сомневаюсь, ты хочешь попрощаться с друзьями. Кто–нибудь едет с тобой? – Голос

матери звучал многообещающе.

– Один человек. – Лейн заметил, что Джаред, сидя на диване, за ним наблюдал и

пытался при этом сделать вид, будто играл в приставку. – Его зовут Джаред Шор.

– Игрок “Ренегадс”, который заблокировал твой бросок в финале конференции?

Хоккейные родители.

– Да, он.

– Боже мой. Меня только что опознали, как испортившего твой бросок игрока? –

шепотом поинтересовался Джаред. Лейн не ответил, и Джаред посчитал, что именно так

и было, и победно вскинул руки вверх.

– Забавный момент в отношении соперников, – проговорила мама. – На

следующий день они могут оказаться в твоей команде. Вот почему ты должен вести себя с

людьми вежливо, Лейн.

Лейн скрыл смех за кашлем. Он был на тысячу процентов уверен, что под “вежливо

себя вести” мать не имела в виду “спать”.

– Да, но он не в моей команде. Вообще–то, он больше не играет. Он мой парень.

Слова с легкостью слетели с языка, и Лейн почувствовал себя дураком из–за того,

что все это время помалкивал. Джаред продолжал притворяться, что не подслушивал, а

мать до сих пор молчала. Но Лейн продолжил свою речь. Иногда приходится полагаться

на сильные стороны.

– Мы с Зоуи никогда не встречались. Она встречается с моим товарищем по

команде Райаном. Моим соседом... или скорее бывшим соседом. – Несколько недель

назад Райан перебрался к Зоуи. Лейн никак не мог разобраться, что чувствовал по этому

поводу, но, казалось, они были счастливы. Райан сознался, что пару раз спал на диване, и

Лейну подумалось, что это был довольно хороший знак.

– Тот, у которого отсутствуют манеры? – В голосе матери слышалось неодобрение.

– Есть у него манеры, – заявил Лейн. – Он из Торонто.

– Быть канадцем не означает иметь манеры, Лейн. – Слова звучали странно, будто

она плакала. И не от счастья.

Лейн ждал, что накатит злость, но ничего такого не случилось. Зато ему стало

грустно, что она не могла за него порадоваться.

– Знаю, мам. – Он ожидал от нее продолжения, но она хранила молчание. – Мы

были вместе весь сезон, так что отношения не новые. Прости, что не сообщил. Надо было, но мне не хотелось тебя огорчать.

– Лейн, – тихо позвала мать. До Лейна доносились всхлипы.

– Но ты должна признать, что время я выбрал верно. – Лейн наделся услышать ее

смех, хоть чуточку. – Я выждал до тех пор, когда смогу тебе сказать, что буду играть за

“Лифс”, и заодно рассказал, что гей.

Тишина. Лейн вздохнул.

– Все еще считаешь, что мне стоит позвонить отцу?

– Да, безусловно. – Было в ее голосе нечто такое, что дало Лейну капельку

надежды. Которая из–за следующих слов улетучилась. – Но, наверно, не выкладывай...

все новости.

– Что, пусть порадуется, а не думает обо мне как о неудачнике? – Тон Лейна стал

немного брюзгливым. Он не смог сдержаться. – Давай так. Сама ему расскажи. Ладно?

Если он захочет, пускай мне позвонит. Я люблю тебя. И отца люблю. Мне жаль, что моя

любовь к Джареду вас огорчает. Но я не шутил, когда говорил о благодарности за все, что

вы для меня сделали. Это ему тоже передай.