Отрывки из обрывков

Лежал в очередной раз у великого врача Абрама Сыркина в клинике, кстати, находящейся на Пироговской улице, в 100 метрах от Новодевичьего. Уже престижно. Так вот, Сыркину 91 год, мне 87, я лежу, а он ходит и спрашивает, как я себя чувствую. Я стесняюсь говорить ему правду. Он говорит: «Больше пейте воды» – и уходит. Я лежу и пью воду.

Надежда на Новодевичье кладбище очень мешает. Все хотят еще пожить, чтобы заслужить Новодевичье. Раньше была альтернатива: «Не хочу я это правительственное Новодевичье, хочу Ваганьковское, где лежат почти все ушедшие друзья».

«На кладбище нет живого места» – звучит довольно странно. Тем не менее на Ваганьковском действительно мест не осталось – в силу бесконечной перекупки мест и огромных, как «Рабочий и колхозница», памятников ушедшим авторитетам, застреленным их друзьями – другими авторитетами. Парковки и захоронения – страшный дефицит. Уже можно ввести почасовую оплату посещений на кладбище – с бесплатным пребыванием в праздники и дни рождения.

Мне с большим трудом, через мэрию, удалось договориться, чтобы похоронить Спартака Мишулина на Ваганьковском. На открытии памятника директриса кладбища доверительно шепнула мне на ухо: «Ах, какое место! И это действительно последнее. Я его берегла для вас».

Единственная радость в моем возрасте – сознание, что можно совершить наконец что-то безумно дерзкое, честное, мудрое, так как совершенно не страшно схлопотать пожизненный срок.

К старости возникает пробуксовка существования: никаких премьер, читаем прочитанное, мечтаем о сбывшемся, переживаем пережитое и т. д. В общем, едим уже съеденное. Но очень хочется вывесить лозунг: «Берегите меня – нас осталось мало. Берегите нас – меня тоже не много!»

Отрывок 33. Последнее «прости»

Жизнь делится на периоды:

Основной: чего-то хочешь и можешь. Отсюда ажиотаж.

Второй: чего-то хочешь и уже не можешь. Это досадная констатация.

И последний период: ничего не можешь и, слава Богу, ничего не хочешь.

«Перелистывая страницы» – очень хитрая и выгодная придумка. Но, если жизнь уместилась в тоненький блокнотик, где события зафиксированы четырьмя фотографиями, приходится врать и придумывать. Чем древнее вспоминатель, тем безопаснее фантазия. Свидетели и проверяющие тоже мрут. Уходящая натура превращается в плохоходящую натуру. И это обнадеживает, потому что плохо ходишь дольше и дальше.

Случайный читатель, пролистав эту книгу, с возмущением воскликнет: «А где же обещанная эротика?» Где-где… хочется ответить в рифму. Она в тех же местах, где была и раньше. А в этом опусе только для рекламы: «Ну чтоб покупали – понял?!» И еще! Во всех подозрительных публикациях издательства стыдливо-страховочно заявляют: «Мнение автора не во всем совпадает с мнением редакции» или: «Мнение автора иногда не совпадает с мнением редакции» и т. д. В данном случае, честно признаюсь, «Мнение автора вообще не совпадает с мнением самого автора!»