Отсчёт пошел!

Кролик просунул мордочку под калитку и осмотрелся. Ух, ты! Не улица, а огромный простор, по которому можно бегать до одурения и это только один квартал! И трава! Много травы, которую можно бесконечно жевать и валяться в ней до изнеможения. Даже закралось сомнение, а настолько ли велико его поле из сна?

— С другой стороны, — продолжил Малюта, — перед тобой открывается целый мир. Неизведанные места, тонны свежей травы, новые знакомства.

— Но девочки там не будет.

— Девочки там не будет, но выбор за тобой.

Первый прополз под калиткой, отряхнулся и посмотрел влево, где начиналась, или нет, его новая жизнь.

Малюта стоял с другой стороны калитки, напряженно прислушиваясь к тишине.

— Ты еще там? — спросил он через три минуты томительного ожидания.

— Ага, — донеслось с улицы.

— И что делаешь?

— Лежу.

— И все?

— И жую травинку.

— В смысле? Ты же собирался…

— В смысле, делаю выбор. Знаешь, у меня впервые в жизни появился этот выбор. Вот его я и делаю, чтоб потом не пожалеть.

— А, — кивнул головой Малюта, — у Первого первый выбор? Это серьезная вещь. Ты, если решишь остаться, найди меня, я тебе дверь в твой дом открою. А если нет… то счастливого пути.

— Спасибо, — ответил Первый и опять замолчал.

Видимо, выбор предстоял нешуточный.

Малюта медленно побрел к своей конуре, решив сегодня отдохнуть от обязанностей сторожа и поспать. Но вдруг остановился, повернулся, лег на землю и стал не отрываясь смотреть в щель под калиткой, в надежде, что вот-вот сейчас в ней появится маленькая мордочка. На каждый шорох он приподнимал голову и махал хвостом, но кролика пока не было. А время шло и шло…

А что стало с Первым… Это тебе решать, дорогой читатель. Дальнейшую судьбу этого кролика я дарю тебе. Он может вернуться обратно, сочинять стихи для Тамары и нежится в руках девочки. А может отправиться в интересное и опасное приключение, найти свое солнечное поле или даже покорить Северный Полюс. Только, пожалуйста, не позволяй ему встречаться с дикими собаками, пусть у него все будет хорошо.

Я верю в твое доброе сердце!

И еще, кроликам вреден сквозняк.

Музыка хорошая и не очень

В мою дверь кто-то настойчиво стучал. А если пришедший не пользуется звонком, значит дело серьезное. Я убавил громкость музыки до минимума и пошел открывать. На пороге стоял сосед, живущий этажом ниже, как раз подо мной. Сосед был пожилым мужчиной, обычно с добрыми глазами. Сейчас же он был сердит и я даже догадывался, почему.

— Что за музыку вы слушаете, позвольте поинтересоваться? — спросил он язвительным тоном.

— Ну… это «Металлика», — ответил я и пояснил — хэви-металл такой.

Сосед непонимающе нахмурился:

— Этот ваш хэви-металл, вы уж простите великодушно, вызывает легкую тошноту и полуобморочное состояние. А еще, это дерьмо редкостное.

В моих глазах блеснул благородный гнев, но что я могу сделать со стариком? Даже нахамить не получится — мама не поймет. Но диалог, все же, надо было продолжать.

— А вы какую музыку предпочитаете? — спросил я.

— А не скажу.

— И все же? Я вам ответил на ваш вопрос.

— В отместку будите хаять хороших певцов.

— Клянусь, не буду, — пообещал я, — просто хочу узнать ваш музыкальный вкус.

Сосед недоверчива прищурился.

— Ну, например, Магомаев.

— Замечательный певец, — отозвался я, — уникальный.

— Тенор, — добавил сосед.

— Вообще-то, баритон.

— Да что вы можете знать о Магомаеве?

— Все, что мне надо знать. Кстати, очень нравиться «Синяя вечность».

Сосед изобразил недоверчивость, но продолжил.

— Хм. Допустим, вы правы. А как вам Кобзон?

— Кому не нравится «Где-то далеко», может собирать вещи и валить из нашей страны, — жестко сказал я, — здесь ему не место.

Старик от радости хлопнул в ладоши:

— Во-во, пусть валят отсюда. Надо же, неожиданно как. Ну а Кристалинская? — продолжил он экзамен.

— Однажды я скачал «Нежность» в исполнении Кристалинской и Герман, хотел выяснить, кто лучше исполняет песню.

— И кто выиграл?

— Никто, теперь слушаю оба варианта.

— А не хотите третий вариант, — улыбнулся сосед.

— А есть и третий?

— Тамара Гвардцетели.

— Серьезно? — приятно удивился я.

— Вполне.

— Как-то я это пропустил, но обязательно исправлюсь.

Старик немного постоял на площадке, изредка поднимая на меня глаза.

— Ну, я пошел, — сказал он тихо и стал спускаться вниз по лестнице.

— До свидания, — отозвался я.

Как я узнал после, кто только не исполнял «Нежность» за пятьдесят с лишним лет! Но я остановился на трех вариантах.

На следующий день ко мне в дверь, на этот раз, позвонили. На пороге стоял вчерашний сосед.

— Внук скачал для меня пару песен, — он достал бумажку и прочитал (было видно, что ему трудно было произнести это богомерзкое слово) — Ме-та-ли-ка.

— И как вам? — поинтересовался я, не ожидая положительной оценки.

— Как я и сказал, дерьмо первостатейное, — он опять поднял бумажку, — и. мэ. хэ. о.1 Внук посоветовал так сказать, что вы должны понять. Наверное, пошутил.

— Скорее всего.

— Но если вы будете слушать громко, я не возражаю.

— Спасибо, — поблагодарил я, жалея, что он не мой одногодка.

— И вот еще что, — он протянул мне компакт-диск, — это вам.