Отсчёт пошел!

— Что больше я тебе никогда не проиграю.

И вдруг Димка нахмурился и испытывающее посмотрел на меня.

— Деда, — начал он, стараясь не пропустить мою реакцию на вопрос, — а как это ты включаешь и выключаешь свет не вставая с кресла?

Я хитро улыбнулся, и многозначительно пожал плечами.

— Мат! — радостно сообщил комментатор и захлопал в ладоши, — наш гроссмейстер отстоял звание чемпиона мира!

Он не стал орать, как резанный, это вам не футбол.

На мониторе соперники приподнялись со стульев и пожали друг другу руки.

— Да-да, — согласился гость студии, — искренно поздравляем Дмитрия с очередной победой. Что и говорить, игра была не из легких.

— Я даже начал волноваться, — признался комментатор, — когда в начале игры он потерял ферзя.

— Да он сам и отдал его противнику, — возразил гость.

— Вот именно, что отдал, — согласился комментатор, — это был даже не обмен фигурами. Так называемая «позиционная жертва».

— Странный поступок, но Дмитрий всегда славился особым ведением игры. Помните, два года назад в Стокгольме он с первых минут выпустил короля в центр поля и уничтожил половину фигур противника, не без помощи своих слонов, конечно?

— Эту игру еще неофициально окрестили «оборзевший король», — засмеялся комментатор.

— А вы заметили, кстати, как он держит коня?

— А как он его держит?

— Можем повторить последнюю минуту?

Они посмотрели через стеклянную дверь, изолирующую комментаторскую от постороннего шума, на режиссера, тот кивнул и отдал распоряжение ассистенту. Ассистент потянулся к микшерам на пульте.

Комментатор и гость, а также режиссер и ассистент в аппаратной, припали к мониторам, чтобы лучше видеть, как гроссмейстер взял коня…

— Вот смотрите, — тихо, почти шепотом, сказал гость, — он держит его не за уши.

…и конь боком, будто приставными шагами, проделал свой путь буквой «Г»…

— Точно, интересный способ, э-э, держания шахматного коня.

…вторгся на чужую территорию…

— Надо тоже так попробовать, может в этом и есть секрет его побед, — улыбнулся гость.

…«съел» вражескую ладью и взял короля в плен.

Похищенная

Когда Таня увидела эту девочку, чуть выше ростом, но похожую на нее до дрожи в коленях, то поняла, что она, Таня, похищенный ребенок. Даже не поняла, а получила еще одно подтверждение своих догадок.

Таня заканчивала третий класс, становилась все умнее, наблюдательнее и любопытнее, и эти догадки приходили к ней с такой уверенностью, с какой жонглер метает ножи в яблоко на голове ассистентки.

Начнем, пожалуй. Мама всегда, сколько Таня себя помнит, была пугливой. При каждом телефонном звонке, при каждом стуке в дверь или шуме в подъезде она вздрагивала и с опаской поглядывала на дочь. Гуляли вместе, а если маме было некогда, то она наблюдала за Таней в окно, отлучаясь на кухню не более, чем на пять минут. В детском саду воспитательницы свободно вздохнули, когда Таня пошла в первый класс — настолько «эта мамаша» их всех извела излишней заботой о дочери.

Но и в школе не было покоя — не успевала мама даже дойти до работы, а контроль за дочкой не прекращался: ты встала, ты умылась, ты поела? И это только дома. Во время уроков мама не беспокоила Таню, но имела под рукой расписание всех перемен. Звонки на сотовый стали такими частыми, что Таня однажды просто отключила телефон, за что и была отшлепана ремнем. Но на следующий день ситуация повторилась. Мать ворвалась в квартиру через двадцать минут после ухода, но ремня на вешалке не нашла. В итоге, был заключен договор — только три звонка в день (утром, в обед, перед школой и ближе к вечеру, но никак не во время перемен), а Таня не отключает телефон.

— Никогда! Слышишь, ни-ког-да!

Мысль, что мать не родная, давно не давала Тане покоя, но может это был внутренний бунт, вызванный началом взросления. И до определенного момента мамина паранойя могла объясниться легкой формой невроза, фобией или просто расшатанными нервами. Муж ушел, дочь уже подросток, постоянные конфликты с коллегами. В гробу я их видела — часто говорила мама о сослуживцах.

Но как-то, возвращаясь с классом из театра, Таня увидела эту девочку. Они были похожи, как две тропические рыбки, появившиеся на свет из соседних икринок — настолько очевидна была их схожесть. Только Таня была помладше, о чем говорила разница в росте. Девочка, идя своей дорогой, вскользь осмотрела строй школьников, ни на ком не обратив внимания. А вот Таня от изумления остановилась, не замечая, что стала помехой для ровного прежде строя третьеклассников.

Похожая девочка зашла в подъезд новой многоэтажки и, прежде чем дверь захлопнулась за ней, Таня влетела следом. Пряча лицо, она взбежала вверх на один лестничный пролет и затаилась. Учительница, упустив побег ученика, не забарабанила в дверь в подъезд, а на первом этаже открылся и закрылся лифт, загудел мотор, напряглись стальные тросы. Глядя в проем между лестничными пролетами, Таня застыла и лишь глаза бегали от второго этажа до двенадцатого, даже не представляя, какими будут ее следующие действия.