Отсчёт. Жатва (СИ)

Он смотрит без сочувствия. И не кидается помогать, потому что знает – бессмысленно. Нельзя помочь с магическим приступом. Нельзя утихомирить то, что разъедает душу изнутри, коверкает внутренний источник. Будь у него дар исцеления, он бы и смог как-то помочь. Не сковывай мои запястья браслеты из зелёного золота, он бы смог хотя бы поделиться энергией. Но всё, что остаётся побратиму – наблюдать. Ждать. Верить. Терпеливо сносить все нападки судьбы.

Ни ему, ни мне не привыкать.

***

Тиканье часов. Приглушённый шум с улицы – голоса, шаги, стук колёс. Потом пришли запахи. Дерево, тёплая шерсть, высушенные травы. А от приоткрытого окна – морозная сырость, сладкая выпечка и, почему-то, керосин. Последний – самый въедливый.

Мансардная комната вся была заставлена барахлом. Почти как чердак в родительском доме – тут и ньэннские кивающие болванчики, и тонкий ньэннский же фарфор, и статуэтки из тёмно-красного дерева; латунные, медные, серебряные чайники наравне с джезвами и ибриками; чучело огромной белой кошки – кажется, называлась она снежным барсом; оленьи рога над дверью, а на них – цветные шёлковые ленты и короткий, чуть изогнутый меч на перевязи. Тёмные и яркие ковры лежали друг на друге, поверх были раскиданы подушки – обычные, бархатные и хлопковые, а ещё расшитые золотой нитью, вычурные и цветастые. Хрустальная люстра под потолком ловила блики одинокого огонька, заключённого в витражный подсвечник на массивном столе. На нём же располагались стопки книг, бронзовое пресс-папье в форме исхудалого перекрученного дракона. Перья – и обычные, гусиные, и дорогие ньэннские – торчали из высокого бокала синего стекла, тонко расписанного красками. Наверное, работа мастеров Инг-Ши.

Кровать, на которой я лежала под грудой – но, даже так, холодно! – одеял, стояла в углу, под скатом. Из окна видно было только ровное серое небо, верхушки черепичных крыш и змеящийся дым из труб.

Что это за место? Чьи тёплые руки помогли мне? В безопасности ли я?

Стоило попытаться сесть, в голову словно вонзили раскалённую добела спицу. Дрожащими руками – казавшимися не-моими, слишком худыми и бледными – я вцепилась в волосы и зажмурилась.

Разом навалились воспоминания. Чужие. Страшные.

Узкие коридоры крепости на границе Топей – где они на самом деле, где-то на юге Келеро? – и квадратные башни на стене. Переходы и лестницы, ведущие в кабинет хозяина – Янкел лисс Раджети, так, кажется, его звали… Раджети?.. точно, Ардо ведь говорил, что эту фамилию носят все, кто отрёкся от семьи и служит короне верой и правдой… тогда почему у меня чувство, словно этот Янкел был ужасным человеком?.. Демоны!.. Так красочно и близко – ачйжи. Восемь лап, впитавшая саму тьму шкура, перекрученная спиралью морда. Тварь ластилась, хотела внимания… я ей управляю?.. она слушается меня?..

Где-то внизу хлопнула дверь. Резкий звук вырвал из вереницы картинок, мелькающих перед глазами. Я – не в тех туманных болотах. Я – не магистр Кирэй, желавший отыскать что-то в замке Янкела лисс Раджети. Я – Марисса Ашэ.

Только что я могу вспомнить из своего прошлого? Кажется, именно Кирино говорил, что воспоминания вернутся постепенно. Штольни, отец, матушка… нянюшка Берта… городская ратуша и низкое небо над ней… конюшня, отцовская лошадь… кошка Ночка… подруга Стияра… И всё-таки, в основном, в памяти всплывали только знания, всевозможные уроки мамы и рассказы отцы. О городке и семейной жизни – ничтожная малость. Что же это такое?..

До боли – тягучей, отрезвляющей – закусила губу и поднялась с постели. Красная ночная рубаха, сделанная из ньэннского шёлка, холодила кожу, вызывала мурашки, чувствовалась чем-то инородным, но никак не нормальной одеждой. Выбора, конечно, не было. Не снимать же её, пытаясь скрыть наготу одеялами? А другого ничего не видно…

Половицы скрипели под неловкими шагами – словно вечность не была на ногах! – правда, очень быстро я поняла, что если ступать ближе к стыку, никаких противных звуков не возникало. Крадучись, дошла до массивной тёмной двери и медленно повернула ручку, выглядывая в коридор.

Никого.

Полусумрак, несколько дверей, длинный ковёр на полу, тумбочка с кустистым растением под окном в тупичке. А в другой стороне – уводящая вниз и налево лестница.

Возникло чувство, словно я здесь уже была. Когда-то давно. Или не я – а этот магистр Кирэй, из снов.

Может, так оно и было. А последним, пока ещё самым ярким, было воспоминание о какой-то темнице, цепях… невольно передёрнула плечами и вновь впилась клыком в уголок губы. Лучше не пытаться поднять эту тьму и боль из глубины.

Почему я вообще вижу эти странные сны?.. Уж не потому ли, что Кирино побывал в моей голове? Он – и есть этот Кирэй? Ки-ри-но. Ки-рэй. Ky-u-re-i. Одна и та же руна в именах. Скитающийся. Кто он такой на самом деле? Почему я видела в нём демона? Он ведь пытался помочь. Сделал для меня многое. А я, дура такая, испугалась, оттолкнула… сожгла.

Сожгла ли? Способна ли девчонка без дара на что-то подобное? Даже с волшебным зеркальцем-полумесяцем. Что это вообще был за артефакт?..