Оцепеневшие

И что? По закону ничего я не обязан открывать.

– Сами напросились, – бурчу и поглядываю на мигалки.

Господи, не открыл багажник, и сейчас на меня охотится вся здешняя полиция.

Е-мое, на вертолете.

Давайте постреляйте еще. Нашли, называется, преступника. Давайте-давайте, пальните. Смелее. Боевыми. Прямо в пузо.

– Вот прямо сюда, где пупок, – последнюю фразу я на автомате произношу вслух. Понимаю, что несу ахинею, но плевать.

Впереди, перед съездом на трассу, – заграждение.

Ждут.

Готовятся.

Поперек полосы расставлены машины – «живая» изгородь. Стоят клином, мигают.

Похоже – все. На этот раз деваться и впрямь некуда.

Сзади эскорт, сверху вертушка, впереди тупик, снизу задница, сиденье, слой стали и земля под грунтовой дорогой.

– Тушите свет. Конец, – говорю я. – Не так я себе представлял этот день.

– Не ной. Давай через них. – Киря тыкает пальцем в расставленные машины и смеется. – Тарань!

Я молчу.

Хочется ответить: «Успокойся, мелкий. Смирись. Знатно погоняли. И я не жалею. Денег у меня теперь достаточно. Пусть арестовывают».

– Шансов ноль. Глупо продолжать. Разобьемся насмерть.

– Жми, говорю! Не ссы!

Я качаю головой.

Пацан перелезает, упирается ногой мне в коленку. Жмет на газ, и мы несемся прямиком в заграждение.

Девушка орет, плачет и орет. Я ору. Кирилл орет.

Несемся.

Не успеваю, не могу увернуться. Не вырулить.

Закрываю глаза, жмурюсь, хватаюсь за руль что есть мочи.

Врываемся в клин. Тараним.

«Бабах».

Вспышка света, звон, влажные ладони скользят по рулю. Время останавливается.

Я успеваю расслышать свое дыхание, почувствовать глухие ритмичные постукивания у себя внутри.

Кусок чего-то, может, бампера, отскакивает, ударяется в лобовое, и осколки летят во все стороны. Царапают пальцы, щеки, лоб.

Боли не чувствую. Страха не чувствую. Только ветер, сильный поток, прямо в лицо.

Открываю глаза.

Асфальт. Прямая трасса, ровная, без единой машины.

– Ха-ха. Проскочили!

Вижу в зеркале распиханные по сторонам мигающие красно-синим обломки.

Разворачиваются за нами. Погоня продолжается.

– Снова в деле!

Смех. Радость переполняет.

Я кричу: «Йухууу».

Огоньки мелькают, бесят.

Едем.

* * *

Я еще ничего не знаю о том, какие ужасы ждут меня впереди. Если бы кто-нибудь предупредил заранее…

К сожалению, невозможно видеть будущее. Никто не умеет. Да я бы и не хотел. Мне больше нравится идея о бессмертии души, о бесконечном перерождении. Удобно было бы, если бы теория реинкарнации оказалась правдой. Люди перестали бы жаловаться и бояться всего на свете. Вдвойне полезно, если бы человек мог вспомнить, что с ним происходило в той, прошлой жизни…

Едем.

После пьяного монолога о том, что мы не люди, и обзываний меня животным Кирилл мирно спит. Его подружка также в отключке.

Радио, бесконечная монотонная дорога и дремлющие пассажиры. Глаза устали, слипаются.

Так и вез бы их спящих до рассвета. В тишине, без их раздражающих голосов. Вез бы хоть до самого Парижа, но сам начинаю засыпать.

У меня четкое правило: нельзя ездить сонным. За двадцать лет работы наслушался историй, да и насмотрелся на разбитые машины уснувших водителей.

Нужно отдохнуть. Хотя бы полчаса, хотя бы на пятнадцать минут прикрыть веки.

Останавливаю в зоне отдыха.

Киря тут же подскакивает. Проснулся. Смотрит по сторонам, хочет понять, где мы. Трет лицо.

– Где мы едем?

Я не отвечаю. Я все еще обижаюсь на мелкого. Куда мне, «нечеловеку» без денег, животному, общаться с элитой?

– У нас остановка? Можно выйти?

– Предлагаю сделать перерыв. Мне нужно отдохнуть.

Киря выходит. Я беру с собой документы, ключи, сигареты и тоже выбираюсь на воздух.

Свежо, хорошо.

Тени расступаются, светлеет.

Сейчас гораздо лучше видно дорогу, но, как по мне, легче ехать ночью. Утром невыносимо, особенно на заре. В сон клонит, убаюкивает, и вроде уже светло, теряешь бдительность.

– Кофейку бы сейчас. Пару чашек, – говорит Кирилл и, пошатываясь, идет к беседке.

Он машет в кабину какому-то дальнобойщику, словно приятелю.

Девушка мирно спит на заднем сиденье. Соня, кажется, так она представилась. Закуриваю. Смотрю через окно на розовое в горошек белье спящей стриптизерши. Она спит, а я любуюсь, не могу никак насмотреться. Не то чтоб я фанат гороха, и я не извращенец какой. Просто давно без секса. Сколько? Больше года уж точно. Пора мне, как говорит соседка, завести женщину. Пора разворошить холостяцкую берлогу.

Делаю усилие, отхожу от окна.

Кирилл сидит в беседке, клюет носом. Вроде не смотрит в мою сторону.

Достаю пачку, считаю деньги. Новенькие купюры, аж хрустят. Черт, трудно поверить, не фальшивые, кажется, все по правде. Делю на части, распихиваю по карманам.

Ну вот, теперь на самом деле пора, можно завести женщину. Постоянную. Верную. Чтоб ждала с работы. Встречала. Никогда не ругалась. Радовалась возвращению. И виляла хвостом… Точно, заведу лучше лабрадора.

Лабрадора. Выгуливать. Прививки.

Нет.

Не заведу. Никого… И плевать. Привык один.

Телефон, порноролик, душ – вот и вся моя семейная жизнь, насыщенная и многообразная.

Плевать.