Отщепенец

Трепач понятия не имел, так ли это на самом деле, и если да, то в каком галактическом зажопье коптит небо отпрыск Мирры Джутхани. Ему сообщили минимум информации. Но это был тот крючок, на который можно было подцепить Красотку. Прикормка завершена, пришло время крючка.

— Что?!!

Полыхнул свет. В дом ворвался уличный ад. Дверь, запоздало сообразил Трепач. Она не заперла за нами дверь!

— Ваш сын действительно жив. Но на вашем месте, госпожа Джутхани, я бы не стал доверять этим людям. Особенно когда речь идёт о вашем сыне.

Их было тоже двое: тёмные силуэты на фоне дверного проёма, изрыгающего горячечное сияние. Выходцы из геенны? Один протянул руку, аккуратно прикрыл за собой дверь — и в комнату вернулся болотный сумрак.

— Вы ещё кто такие?! — взвизгнула женщина.

Она проворно вскочила с дивана, отступила в угол.

— Ваши сорасцы, госпожа Джутхани. В отличие от этой парочки. Инспекторы Суреш Тхакур и Амрит Мукхопадхья, уроженцы Чайтры, как и вы. Служба поддержки соотечественников. Не пора ли вам вернуться домой, уважаемая?

Ага, оценил Трепач. Вы такая же служба поддержки, как мы — миграционная. Ну, Красотка, ты сегодня нарасхват!

— Суки долбаные! — без предупреждения ворвался в ухо голос Паука. Трепач едва не подпрыгнул от неожиданности. — Глушак на подходе врубили, козлы! Не успел предупредить… Как вы там, парни? Ага, вижу. Сейчас организую подкрепление.

— Не надо, — на чистой вибрации связок, пряча звук от брамайнов, откликнулся Франт. — Сами справимся, не маленькие.

— Отставить самодеятельность! Подкрепление будет через двадцать три минуты. Тяните резину, забивайте баки этим говнюкам. Главное, в драку не лезьте! За бабу головой отвечаете!

— Головами, — уточнил педант-Франт. — У нас их две.

Драка с брамайнами его вполне устраивала, в отличие от приказов Паука.

— Сделаем, — вмешался Трепач.

Забивать баки? Всяко лучше, чем мозжить друг дружке затылки. Двадцать три минуты? Для круглого счёта берем полчаса.

VI

— …Где была ваша служба поддержки все эти годы?

— Где надо, там и была!

— Нет, где? Когда эта несчастная, эта страдающая женщина…

— Закрой рот, ларги́!

— …так в вас нуждалась?

— Не твоё дело!

— Моё!

— Ты чужак! Мы, брамайны, сами разберемся…

— Справедливость не имеет расовой принадлежности!

— У нашей службы много работы…

— Работы у них много! Труженики невидимого фронта!

— …вот, дошла очередь и до госпожи Джутхани.

— Вы верите этим проходимцам, госпожа? — краем глаза Трепач следил за брамайнами. — Этим мошенникам! Этим, не побоюсь громкого слова, аферистам со справкой!

— Оскорбление должностного лица? При исполнении?!

— А как ещё назвать незваного гостя?

— Это мы-то незваные гости?

— А кто? Я, что ли?

— Ты!

— Ага, это я ворвался в чужой дом! Я мешаю дружеской беседе!

— Мешаете!

— Я пугаю хозяйку, хамлю ей…

— Кому это мы хамим?

— Госпоже Джутхани! Очередь у них дошла!

— Да, дошла!

— Сами и стойте в вашей очереди! Хоть до морковкина заговенья!

Красотка забилась в дальний угол. Она, видимо, не осознавала, что прячется от брамайнов за спинами ларги́. Неплохо, оценил Трепач. Верные рефлексы, в нашу пользу. Но всё равно казалось, что женщина стоит столбом посреди комнаты, между конкурентами, готовыми вцепиться друг другу в глотку, и мужчины переругиваются через её голову.

Шестнадцать минут. Ещё шестнадцать минут и три секунды.

— Мы сорасцы! А вы — расисты!

— Сорасцы они! Вы ещё поцелуйтесь!

— Как у вас говорят? Скатертью доро́га?!

— Так говорят на диком Сечене. А мы с просвещённого Ларгитаса…

— А мы с Чайтры! С матери-Чайтры!

— Разуйте глаза! Мы на Хиззаце, а не на вашей матери Чайтре. Значит, в равном положении… Нет! Конечно, не в равном! Нас госпожа Джутхани, между прочим, любезно пригласила в дом. А вы вломились без спросу!

— Мы не вламывались! Дверь была открыта!

— Открыта, да не про вашу честь! Ну-ка, угадайте с трёх раз: над кем висит статья о незаконном проникновении?

— Чушь! Абсурд!

— Висит-качается! Один звонок в полицию — и…

Четырнадцать минут. Тринадцать минут и двадцать шесть секунд.

Хиззацскую полицию Трепач упомянул с умыслом. Пусть брамайны трижды подумают, прежде чем нарываться. Кому нужны проблемы с местными, насквозь продажными блюстителями порядка? Он мог распинаться сколько угодно, что и намерен был делать до победного конца. Вон, даже Франт раздумал лезть первым в драку, и правильно, молодец…

— Она не станет…

— Станет…

— Заткнитесь! Все!!!

Трепачу показалось, что «слизняк» разросся и двойной пробкой забил ему оба уха. Пронзительный вопль Красотки оглушил бы кого угодно. Оконное стекло, и то дрогнуло, задребезжало.

— Мой сын, — внятно, как единое слово из двух слогов, произнесла женщина. Её голос неприятно звучал в воцарившейся тишине. — Мой сын действительно жив? Вы не лжёте?

— Да! — выдохнули конкуренты хором.

— Где он? Что с ним?!

— Отвечай, сорасец! — перехватил инициативу Трепач. — Давай, колись!

Он устремил обличающий перст на ближайшего брамайна. Тот замялся: похоже, он знал ещё меньше ларгитасцев. Начальство везде одинаково: результат требует, а на информацию жмотится.