Отщепенцы

– Аминь, – в тему закончил ее слова. – Когда меня не станет рядом, ты будешь помнить и следовать моим наставлениям и просьбам?

София сжал его руку сильнее:

– Когда тебя не станет, и меня не станет.

– Не говори так.

– Почему же? Я буду молиться, чтобы Господь прибрал нас обоих. Без тебя мне свет не мил.

– Звучит, как будто любишь, – полушутя произнес Ян, чтобы скрыть, как глубоко она задела его этим признанием. София повернула к нему голову и в упор посмотрела своим тяжелым взглядом:

– Люблю.

– Даже такого пропащего еретика? – Ян все пытался перевести разговор в более легкое русло, иначе они не доедут до дома – возьмет ее прямо в машине посреди полей, показывая своим телом, не найдя нужных слов, насколько она дорога ему.

– Люблю и почитаю мужа своего, как повелел Господь наш. А муж мой, сам того не осознавая, в душе очень добрый и праведный человек, – уффф… вот и в ее голосе слышаться игривые нотки.

– Ой, ли?

– Конечно! Вон сколько благих дел сделал для монастыря, сестрам несказанно бытовую жизнь облегчил.

– Я преследовал корыстную цель – завоевать тебя.

– Надеюсь, оно того стоило и ты не разочаровался?

– Ни разу, – поднес к губам их сцепленные руки и поцеловал ее кисть. Если это не признание, то, что тогда?

Глава 21

По приезду домой поздно вечером София загнала кур в птичник, козу тоже завела внутрь и подоила; Ян пополнил запас дров у камина. Несмотря на насыщенный день, спать никому из них не хотелось. Может из-за эмоционального перевозбуждения за день, которое к вечеру еще не спало, может еще по какой причине.

– Ян, давай прогуляемся? Хочу показать тебе свое любимое место, – сказала София, глядя, как завороженная из окна на полную луну, что выплыла из-за перистых облаков.

– Сейчас? На ночь глядя? – поднял тот целую бровь, уставившись на нее.

– У тебя другие планы? – София тоже развернулась к нему.

– Вообще-то, да, – интимно понизив голос, стал приближаться к девушке. София первая взяла его за руку и потянула на выход:

– Пойдем.

Она повела его в сторону деревни. Потом по тропинке через лес вывела к озеру, которое некогда служило Яну ванной, только с другой       стороны. Подход к воде был пологим в виде маленькой полянки, окруженной плотным кольцом кустарниковых деревьев.

– Раньше, когда мы с сестрами только переехали сюда, я любила вот в такие же теплые, лунные ночи тайком приходить в это место, – поведала София. Выпустив его руку, она оставила его посреди полянки, а сама подошла к кромке воды и развернулась к нему лицом. Ян уловил в ее движениях некую замедленность, заторможенность.

– В такие минуты, будучи совершенно одна и не имея по близости посторонних глаз и ушей, я представляла себя жрицей свободы, выпущенной на волю после долгого заточения, – ее тихий мелодичный голос вводил в транс, в то время как тонкие руки плавным движением скользнули за спину и расстегнули застежку платья. Ян увидел, как одно белое точеное плечо обнажилось, затем другое отразило мягкое свечение луны. Кисти рук неторопливым движением стянули платье за ворот вниз, выпустив на волю идеальной формы грудь, увенчанную темными комочками сосков, которые просвечивали сквозь ткань бюстгальтера. Ян неотрывно следил за ее движениями, возбуждение зарождалось в его глазах и стекало вниз по всему телу. Он пока слабо догонял, что происходит, но получал удовольствие от самого процесса.

– Только здесь я могла отважиться на непозволительную дерзость обнажиться на лоне природы, чувствуя опьяняющую раскованность и раскрепощенность, – продолжала томным голосом София. Спустила платье на бедра, и оно легко соскользнуло вниз, упав у ее стоп. Она осталась в одном полупрозрачном белье нежного бледного оттенка. У Яна прищурились глаза и раздулись ноздри, руки непроизвольно сжались в кулаки, и вся кровь прилила к паху.

– Только здесь за мной не было строгого надзора, и я была самой себе хозяйка, подчиняясь лишь своим желаниям, порывам, – не спуская глаз с Яна, она неторопливым движением завела руки за спину, расстегнула застежку бюстгальтера, и мягкая ткань белья упала с ее высокой ладной груди. Ростовских сжал челюсти, силой воли удерживая себя на месте, позволяя ей закончить начатое, доводя себя до точки кипения.

– Здесь я была по-настоящему свободной, избавившись от оков, правил и канонов, сбросив нормы и принципы монашеского строгого поведения, – размеренным движением рук она спустила трусики на бедра и позволила им упасть к ногам. Ян завелся донельзя от вида ее стройного обнаженного тела, словно излучающего мягкое мерцание.