Отшельник

Внезапно поднялся ветер. Осторожно переставляя ноги, Эрхард шел по стене. Совсем близко пролетела чайка. Он слышал крики и аплодисменты; между домами прокатывалось эхо праздника. Хотя он не смел поднять голову, чувствовал, что пройти осталось четыре или пять метров. Постепенно он заставил себя успокоиться. И все же шел медленно, очень медленно. Его прошиб пот. Трудно было сохранять равновесие. Он постоянно должен распределять вес, думать только о следующем шаге, думать о том, куда поставить ногу… Ступать по-вороньи. Балкон впереди, но выше. Он еще не подумал о том, как быть дальше, но, подойдя ближе, понял, что выход у него только один. И он совсем не был уверен, что у него получится. Ему как-то надо было закинуть ноги на балкон, для чего придется подтянуться на руках. Он подпрыгнул и обеими руками ухватился за балюстраду.

Вдали гремела музыка. Ритмы самбы с флейтами и барабанами. Вдруг в нижнем этаже, наискосок через две квартиры, открылась дверь, и на балкон вышел мальчик лет восьми или десяти. Он жевал печенье. В квартире у него за спиной звучали взволнованные женские голоса, но никто не обращался к мальчику и не звал его. Не желая привлекать к себе внимание, Эрхард стоял неподвижно, но вскоре мальчик повернул голову и посмотрел прямо на него. Понимая, что ему придется наклониться вперед, и надеясь, что руки выдержат его вес, Эрхард подпрыгнул, схватился за балюстраду и повис в воздухе.

– Мама! – сказал мальчик.

Эрхард его больше не видел. Он сосредоточил все силы на том, чтобы не упасть.

– Мама!

Эрхард раскачивался из стороны в сторону и задрал ногу на перила балкона. Но она соскользнула и теперь снова болталась в воздухе; к тому же он сильно ударился бедром о стену. Мать что-то ответила мальчику, но слов Эрхард не разобрал. Через какое-то время мальчик снова позвал ее:

– Иди посмотри!

Эрхард сделал вторую попытку; и на этот раз просунул левую ногу под металлическую балюстраду. Подтянулся, перенес вторую ногу и уселся верхом на перила. У него болело все тело. Не привык он так напрягать свои мышцы.

Мальчик в третий раз позвал мать, потом убежал вглубь квартиры, чтобы найти ее. Эрхард перевалился через перила балкона, распахнул дверь и вошел.

Глава 74

Он по-прежнему не был уверен, что попал куда нужно. Он сам не знал, что ожидал найти в квартире. Старинные морские карты на стенах? Корабли в бутылках на полках? Пепельницы, заполненные иностранными монетами? Расписание вахт на дверце холодильника? Или просто усталого моряка, который храпит на диване?

Квартира похожа на временное жилье, она безлична, как зал ожидания. Одежда свалена в кучу на полу, рядом валяются ярко раскрашенные коробочки с компьютерными играми, фото команды мадридского «Реала» 2009 года и обертки от сладостей. Эрхард почти уверен, что черно-белые фотографии висели на стенах задолго до того, как здесь поселился Хуан Паскуаль. Гостиная и кухня представляли собой одно помещение. Сидя за кухонным столом, можно видеть порт. В шкафчиках пусто, если не считать бумажных тарелок, бумажных стаканов, пластиковых ложек и вилок, полуфабрикатов для микроволновки, вина в коробке, соли и так далее. Давно ли Паскуаль живет здесь? Очевидно, достаточно давно – ведь его фамилия значится в телефонном справочнике под этим адресом. Года четыре или пять лет. Однако все время он как будто ждет перемен, готов в любой момент сорваться с места. Может быть, он наркоман? Эрхард видел, как живут наркоманы – жалко, грязно, отвратительно. В квартире Паскуаля все как будто дошло до крайней степени отчаяния. Здесь живет человек, чья жизнь утратила смысл. Человек без корней.

Эрхард по очереди открыл кухонные шкафчики и буфет, но ничего не нашел: ни документов, ни писем, ни счетов за телефон. Ничто не подтверждало, что здесь живет именно Паскуаль. Ничто не помогло Эрхарду. Он достал из холодильника пиво. Хотя бы так… Сел в кресло рядом с входной дверью и стал ждать возвращения хозяина.

И хотя пиво марки «Сан-Мигель» было водянистое и безвкусное, оно сразу ударило ему в голову. Эрхард размышлял о том, что события последних двух дней затягивали его в дыру. Он не спускал взгляда с двери, щурился, моргал… Потом его глаза закрылись. Он провел пальцем по краю бутылки; палец словно провалился во мрак. Во сне все сразу стало привлекательнее и проще. Был столик с белой скатертью и канделябром. Официант накрыл его на двоих. Эрхард разлил белое вино. В нем росло странное чувство. Он понимал, что сон лучше реальности. Он поднес бокал к губам, и белое вино потекло в горло и ниже, в желудок и кишечник. Окружающая действительность подрагивала и разрасталась, от вина пахло сладостями и пузырьками.

Он встал; у него закружилась голова.