Отшельник

— Какое там делится. Я слышал это… только тссс… он жену свою того… за то, что трахалась с другим мужиком. И ее, и его. Так что ты на его шлюх дрочи молча. А то яйца тебе подрежет и сожрать заставит.

Зажала губы, стараясь не всхлипнуть от ужаса. Пусть замолчат, уйдут, а то меня так трясет, то я скоро не смогу дышать тихо.

— Вов, я там склад не запер и сотовый свой бросил на подзарядке. Ты, если чего, поглядывай. Пойду, посмотрю на сучку эту, а то САМ скоро позвонит. Проверит. Антон мне потом настучит по башке. Я его знаю. Посплю там. Всю ночь дергал меня — то стол накрой, то собак покорми.

— Хорошо. Иди. Я закрою и сотовый принесу, как подзарядится.

— Спасибо, братан. В долгу не останусь, если чего. Что там смена у ворот? Видел движняк какой-то с утра.

— Да. Охрану усилили. Ты ж знаешь Антона, у него бывает паранойя. Скоро собак спустим. Как обычно.

От досады чуть не застонала, кусая губы до крови. Не выйдет никуда бежать, меня тут же найдут и схватят. От мыслей о собаках задрожали колени. Охранники пошли в обратную сторону. А я выглянула из-за угла, выискивая взглядом склад, о котором они говорили — нашла. На противоположном крыле приоткрыта дверь. Бросилась туда, не оглядываясь и не останавливаясь. Заскочила внутрь и прикрыла дверь. От дикого разочарования застонала вслух — на складе не теплее, чем на улице. Даже слезы выступили.

Сотовый того, из охраны, мигал зеленым огоньком в полумраке. Я схватила его дрожащими руками. Сначала набрала номер мамы… и тут же замерла. Нет. Нельзя. Ей только меня сейчас не хватало! Нельзя говорить, что я так влипла. Она сойдет с ума, а с ней Митя. Да и что она сделает? Заявит в полицию? Она даже Ларкин номер телефона не знает.

Ларка… дадада, Ларка. Несмотря на то, что я ужасно разбиралась в местности и не запоминала дорогу, я превосходно помнила номера телефонов, карточек, паспортов и лица людей. И номер бывшей одноклассницы буквально всплыл в памяти цифрами на салфетке из того кафе, в котором мы были первый раз, и я записывала его второпях.

Дрожащими пальцами набрала цифры и, когда услышала ее голос, простонала:

— Ларааааа, это я. Это Надя.

В трубке воцарилась тишина.

— Лара… Лара. Он псих. Слышишь? Ему не нужна горничная. Он так себе женщин заманивает, Лар…

Говорю и… становится еще холоднее. Так бывает. Когда вдруг, проговаривая вслух, начинаешь складывать полный пазл. И у меня он сложился перед глазами. Резко в одну картину. Я лицо рукой протерла, сжимая волосы на виске в кулак до боли.

— Это ты… да? Ты все знала? Тыыыыыы подсунула мне договор. Ты…ты…ты!

Это был срыв. Я расплакалась вслух, всхлипывая, захлебываясь слезами.

— Надь, — голос Ларки доносился так глухо и тихо, — Надя, прости. Я уже не могла ничего сделать. Я не хотела. Я хотела помочь. Клянусь! Он запал, а это конец… он же сотрет в порошок и меня, и Гошу. Ты не знаешь его… он… у него столько власти. Он страшный человек! Ты не представляешь! У меня выбора не было, Надяяяя. Простиииии.

Я задыхалась, мне казалось, я окунулась в чан со льдом и не могу сделать ни вдоха.

— Ты… ты дрянь!

— Да, дрянь. Дрянь, Надя. Прости меня. Ты это… ты просто отключись и терпи. Он отпустит. Он… он чокнутый, но долго не держит. Он выпустит тебя и денег много даст. Никто не жаловался потом. Уходили и спрашивали, как еще раз попасть…

Я закрыла глаза. Боже! Какая я идиотка. Какая же я идиотка. Меня же просто взяли и подсунули ему. Подложили под этого олигарха. У них конвейер здесь. Через этот дом прошла вереница таких же идиоток.

— Что я подписала? Что я подписала, отвечай!

— Что… пока ты находишься в его доме, будешь исполнять все его прихоти интимного характера. Там… грамотно юридически, не подкопаешься. Он сам все составлял.

Закрыла глаза сжимая сотовый сильнее.

— Как долго?

— Бессрочно… пока ему не наскучит.

— Что? О, божееееее! Ты в своем уме? У меня Митя и мама! Лара! Ты должна мне помочь. Ты меня в это втянула, помоги мне!

— Как? Я ничего не могу сделать… ничего.

Это я и без нее уже понимала. Сползла по стене на пол, уже даже не вздрагивая от холода. Потому что вся заледенела.

— Позвони моей маме. Найди ее номер, я давала, и позвони ей. Переведи Мите деньги! Я прошу тебя! Переведи. Сделай хотя бы это! О, господи…. зачем ты со мной так? За что?

— Прости. Надя, прости. Я не хотела. Так вышло, правда. Потерпи. Он… он не такой уж и страшный, — она не знает, что говорить, и противоречит сама себе, а в голосе страх неподдельный, и я понимаю, что это конец. — Девочки после него… нормально все с ними. Одна только… одна вены порезала, и все. Но я не думаю, что это он и…

Я заскулила от ужаса, зажимая сотовый и ударяясь затылком о стену, не прекращая стучать зубами.

— Мы в долгах, Надя. Гоша влез в одно дело, и мы все потеряли. Огинский нам помогает, мы зависим от него… а у меня дети и…. ты понимаешь?

— Понимаю, — едва шевеля губами, — Мите деньги переведи.