Отстоять Маньчжурию!

— Я спрашивал, но он мне не ответил. Никому больше ничего не говорит по этому вопросу. И держится совершенно невозмутимо, подчеркнуто вежливо и ровно. Словно ничего и не произошло. Так не бывает. У человека убили жену и сына, а он, вместо того чтобы горевать или яриться, только собрался и крепче сжал зубы.

— Он что-то задумал…

— Безусловно, — кивнул Витте. — Полагаю, что он не назвал мне имена убийц, не надеясь на их справедливое наказание. Из чего можно сделать вывод, что…

— Я поняла, — мрачно произнесла Мария Федоровна. — Что же, к этому все шло. Наивно было предполагать, что они его простят. М-да. А что, та скандально известная японка, она действительно ждет от него ребенка?

— Юми Александровна? Да. В этом нет никаких сомнений. Мне донесли, что она возжелала принять православие.

— Серьезно? Они что, венчаться собрались?

— Алексей Николаевич ответил мне, что желает обеспечить будущее хоть этому своему ребенку. Через брак с Юми он надеется передать младенцу наследное дворянство и безбедное детство. Сколько средств у него в Русско-китайском банке, вы знаете.

— Очень интересно… очень… — задумалась Мария Федоровна. — А крестная мать уже выбрана?

— Пока нет.

— А что там Давыдовы? Они уже определились в отношении Юми?

— Выжидают.

— Кто там у нее из ближайших?

— Помните графа Орлова-Давыдова Анатолия Владимировича? У него еще три сына и больше двухсот тысяч десятин земли?

— Как не помнить? Конечно.

— Он ей двоюродный брат. Их отцы приходились друг другу единокровными братьями от разных жен.

— Отменно. К нему и езжайте. И порекомендуйте не пропускать крещения своей кузины. И напишите Алексееву, чтобы брал Юми и немедля ехал литерным поездом в Санкт-Петербург.

— Куропаткин может быть против.

— Он откажет мне в том, чтобы стать ее крестной? — повела бровью Мария Федоровна. — Или хочет, чтобы я по его прихоти ехала через всю страну?

— Не думаю…

— Вот и обрадуйте его. Я уверена, он умный человек и поймет, что такая подстраховка для его Юми — вещь нелишняя. Приедет сюда. Разместим ее здесь, у меня. Дворец большой. Места много. Познакомим с родственниками. Представим свету. Крестим. Наградим орденом каким-нибудь. В общем — ступайте и не медлите. Время очень дорого. Каждый день на счету.

Глава 3

25 июля 1904 года, Ляоян

Евно Азеф не спешил выходить, допивая свой чай и разглядывая в окно ландшафт и обстановку. Бегали озорной стайкой китайские ребятишки, предлагающие, где багаж помочь тащить, где провожатыми выступить. Он отметил, что с сильным акцентом, но они вполне говорили по-русски. Вон показался полицейский, прогуливающийся у всех на виду. Удивительно ухоженный, прямо лоснился. И люди, люди, люди, вокзал Ляояна никак не походил на тихий провинциальный уголок из-за этой многолюдности.

Совсем уже успокоившись, Евно заметил группу вооруженных людей. Офицер и шесть бойцов, причем среди них имелись китайцы. Форма одежды с массой вольностей, как и вооружение. У всех большие кинжалы — бебуты. К ним шли самозарядные пистолеты, а также австрийские кавалерийские карабины Манлихера, отменно подходящие для боя накоротке. Странные ребята. Однако на его бойцов они не отреагировали, разве что проводили взглядом, да и все.

Но пора. Дальше высиживать означало привлечь ненужное подозрение. Поэтому Азеф встал и максимально ленивым, вальяжным шагом направился на выход. Ему ужасно не хотелось ехать в эти края. Предчувствие не сулило ничего хорошего, а он привык прислушиваться к своей чуйке. Обычно она его не подводила. Но все равно приехал. Выбора-то не было. Требовалось руководить делом на месте, оперативно. Заказчик требовал немедленной ликвидации генерала и всей его семьи. С супругой и сыном проблем не возникло, а вот с генералом явно ожидались сложности. Его сильно смутил этот странный военный отряд. Он располагался очень удобно для наблюдения за большей частью пространства у вокзала, но сам притом в глаза не бросался. Люди были расслаблены, но кобуры пистолетов расстегнуты. А вооружение? Понятно, что здесь война, но все равно…