Отступление

      Всегда и везде есть шанс для самого неприятного, самого слабо прогнозируемого человеческого фактора. Фанатик, псих, непонятый гений или благородный мститель -один человек способен нанести удар, вслед за которым обрушится лавина. Охоту именно за такими одиночками - затаившимися, незаметными - и развернуло НКГБ.

      Результаты, как ни жаль, не радуют... Общий-то уровень угрозы довольно высок: солдаты всех флотов проявляют часто если не ненависть, то открытую неприязнь друг к другу. А реальных подвижек на столь благодатной почве ни одной - осведомители разводят руками, от агентов чужих флотов также ничего, от проверенных томов документации и Гигаоктетов видеозаписей у контрразведчиков перед глазами сплошной туман. Вот и сейчас Геверциони вернулся после очередной бесплодной инспекции, чтобы проверить новые шифровки. Да так и заснул, даже не притронувшись к сейфу...

      Алиса вынуждена оказалась разрываться между долгом и чувствами. На хрупкие плечи сильной девушки в очередной раз выпала тяжелая ноша. Будить жестоко - кто знает когда ещё будет шанс на сон. Но с другой стороны обстоятельства требуют личного участия генерала. Собравшись с силами, капитан повторила - теперь уже значительно громче:

      - Георгий Георгиевич...

      - Что?... - поинтересовался генерал, с явной неохотой открыв правый глаз. Геверциони даже демонстративно сполз ниже по спинке кресла, скрестил руки на груди и нахохлился. Точь-в-точь сыч в гнезде. Впрочем, ничего ужасного в пробуждении не было, скорее наоборот: Алису не без оснований в ГБ считают бриллиантом: умная, красивая и, что ещё важней, - талантливая. И как раз в самом расцвете сил. Ум и талант, увы, с ходу не разглядеть, но очарование - вполне. Внешность у капитана и вправду вовсе неподходящая для армии - уж скорее для актрисы или модели: аккуратные, ровные черты лица, будто взятые у античных красавиц, идеально дополняют друг друга. Будто и невозможно иначе! Чуть тронутые волнами темно-каштановые локоны даже по-уставному будучи собраны в пучок оттеняют изысканность скул, высоту лба без единой морщины, нежно-алую краску чувственных губ. Брови аккуратные, лишь слегка изломленные на концах, а уж глаза! И не найти, кто из поэтов и писателей наших не воспел бы красоту родственных им славянских очей! Цвет дрожит: то ли небесной лазурью, то ли бирюзой морской волны, окаймленный смолянисто-чёрными ресницами что одним лишь взмахом порой способны свести с ума. Геверциони хотя и не претендовал на руку с сердцем прекрасной подчиненной, но чисто по мужски не упускал возможности эстетического любования.

      От внимательного взора Геверциони ни ускользали ни красота, ни трогательная робость - даже сочувствие девушки к почти-почти старому начальству. До старости, конечно, далеко, но тенденция печальна... И все-таки Георгий воздержался от привычного желания ответить шпилькой, сменив колкость благодарностью:

      - Что случилось, прекрасная? Мне снился такой замечательный сон...

      - Опять всякие пошлости? - иронично понтересовалась Алиса.

      - Мне снилось славное боевое прошлое, девочка! Когда я под пулями в Японии ползал, ты еще под стол пешком ходила.

      - Не под стол, а класс в седьмой школы. А, кроме того, знаю я это ваше прошлое! Можно подумать с губернаторами Сиама и Формозы вы по борделям скитались ради агентурной работы? Среди проституток малолетних сторонников вербовали?

      - Эх... Что ты понимаешь, женщина!... - без тени смущения ответил Геверциони. Избрав для большей патетики покровительственную интонацию, присущую разве что законченным опереточным гордецам. - Это был тяжелый, опасный труд...

      - Точно. Вас тогда, кажется, ещё полиция местная за дебош, пьянку и погром чуть не замела. Вот был бы конфуз! - Алиса хохотнула в кулачок.

      - Между прочим, можно и повежливей с ветераном... У меня уже как второй десяток лет рядом с сердцем пуля сидит... - с наигранной обидой проворчал Георгий, эксплуатируя усталый вид. - Да, были времена... Молодость, молодость... Так, между прочим, тебя это не извиняет. Подлизываться к престарелому начальству твоя повседневная обязанность, так что я жду убедительного оправдания... Ладно... Дай угадаю - что-то важное все-таки стряслось.

      Во время шутливой перепалки Геверциони окончательно проснулся, открыл второй глаз. Хотя и продолжал сидеть по-прежнему - словно в гнезде развалившись. Тем временем Алиса, переборов смех, вновь вернула лицу серьезное выражение и доложила:

      - Георгий Георгиевич, новости действительно важные...

      Раскрыв тонкую кожаную папку, капитан протянула Геверциони схваченные скобками распечатки. По диагонали пробегая строки Георгий коротко уточнил:

      - Наш или их?

      - Наш. Есть подозрения по поводу благонадежности одного человека из экипажа 'Неподдающегося'... Первым обратил внимание на ситуацию аналитик в штабе. Оперативно подняв справки, мы обнаружили данные, косвенно подтверждающие наличие у подозреваемого мотивов...