Отступник

– Уходим, Циркон, уходим! Давай вон в ту дверь. Больше натиска обезумевших мы не выдержим. – Я коснулся плеча бородача, его трясло. Не дожидаясь ответа, метнулся к покорёженной двери, вышибая ее с ноги. Как ни странно, дверь поддалась, замок оказался хлипким. В глаза, после бесконечного мрака ударил тусклый свет. Прямо за дверным проемом, на потолке, в покрытом плесенью колпаке, горела лампа. В углу, потрескивая догорающими поленьями, коптила металлическая бочка, а вокруг нее были разбросаны неказистые факела.

После того, как мой новоиспеченный напарник заскочил в комнату, мы принялись вдвоем строить баррикаду. Стали заваливать дверь всевозможным хламом, который был разбросан по всему залу.

Воды у Циркона было немного, у меня же ее не было вовсе.

После того, как завал был готов, мы сделали по паре глотков бесценной жидкости и посмотрели на сооруженную нами крепость. Конечно, не ахти какая, но слабые оборванцы вряд ли смогут сдвинуть ее с места.

Я разжег один из факелов. Циркон последовал моему примеру и вскоре, обзаведясь светом, способным разогнать царствующий в подземелье мрак, мы направились к черным полуразрушенным лестничным пролетам с хлипкими, покореженными поручнями, уходящими вниз, где нас ждала неизвестность…

Глава 25. Лаборатория

Здесь, внизу, было тихо и пусто. Мы все шли и шли, эхо шагов гулко звучало в тишине. Иногда едва горевший факел выхватывал сырые стены этого тоннеля. Да, это был тоннель. И куда его темное жерло вело нас, пока оставалось загадкой. Тоннель выглядел как все его собратья: обычная бетонная стена от пола до потолка, мокрые потеки, черные лужи да темно-зеленая плесень. Стало казаться, что он попросту бесконечен. Иногда проскакивали крысы, покрытые клочковатой серой шерстью. Грызуны щетинились, противно пищали, а длинные мерзкие хвосты, тянувшиеся за их обладателями, оставляли на маслянистых, черных лужах, едва уловимые полосы, которые вмиг исчезали. Но вскоре пол резко пошел под уклон, потянуло сыростью и омерзительной гнилью. На стенах висели заросшие все той же плесенью лампы, некоторые тускло горели. На полу в беспорядке валялись почти сгнившие от времени строительные инструменты и прочий хлам.

Шаги гулким эхом разносились по коридору, отражались от стен, множились. Иногда к этим звукам добавлялся шум капающей воды. От этого безостановочного, тоскливого однообразия веяло жутью. За спиной послышался протяжный скрежет, словно какая-то бестия принялась затачивать о бетонные стены свои и без того острые когти. Циркон поежился, растеряно бросил взгляд через плечо, но позади царил кромешный мрак. Снова череда обшарпанных ступенек, несколько лестничных пролетов, и скудный свет выхватил настежь распахнутую тонкую металлическую дверь. На двери корявыми буквами было намалевано: «Добро пожаловать в ад!». Тишина. По загривку прокрался холодок. Ну и шуточки у местных обитателей, мутанта вашего!

И вот мы оказались в широком круглом зале с высоким сводом потолка. Едва разгоняя властвующую тьму, горели электрические фонари. Отбросив в сторону факел, я посильнее сжал рукоять обоюдоострого клинка. Под высоким сводом потолка раздавались протяжные стоны, всхлипывания, едва уловимые на грани восприятия шепоты. На огромных цепях висели клетки, подвешенные к потолку – добротные, из прочной арматуры. Они чем-то походили на те маленькие клетки, в которых держали почтовых воронов. Но в этих клетях можно было запросто усадить пару доходяг, встреченных нами недавно.

В зияющих проемах между арматурами торчали ноги и руки – тонкие и жилистые. Вой и плач отчего-то стали усиливаться, становясь все громче и громче, будто сидевшие в полутьме заключенные почувствовали наше появление. Вот плач и неразборчивый шепот перешли в крик, раздалось бряцанье цепи, звонкие удары чем-то тяжелым о металлические прутья.

Клеток висело много. Это сколько же тут народу держат? Ироды! От всего увидено в горле вмиг пересохло. С трудом проглотив прошедший рашпилем ком, я вытер кулаком покрытый потом лоб.

Где-то вверху с громким лязганьем сработал механизм лебедки, и несколько подвешенных клеток пришли в движение. Звон цепей усилился, и огромные клети с силой врезались об пол, поднимая клубы пыли. Истошный крик заглушил шквал стонов и воплей, будто с кричавшего снимали шкуру. Из ближайшей к нам упавшей клетки между раскуроченными прутьями, словно змей, просунулось тонкое жилистое тело. Я невольно отпрянул, натолкнувшись на огромную тушу Циркона.

За долгое время служения Ордену я повидал многое и думал, что меня невозможно чем-то удивить. Ан нет, ошибался! Пустошь выкинула новый фокус.

– Да храни нас Создатель! – Сорвалось с моих губ.