Отступник

Он вскочил и успел напасть на Василия прежде, чем тот смог опомниться. Потрясенный неуязвимостью странного синекожего агрессора, Василий не сразу взял себя в руки, и Валентин смог справиться с ним после минутной возни на полу тира. Оседлав противника и держа лезвие ножа на его горле, Валя повторил вопрос:

- Где лешонок?

- В лешачнике, - коротко и быстро проговорил Василий, неотрывно косясь на лезвие кинжала.

- Конкретнее! - уточнил Валя и нажал кончиком лезвия под кадык Василия.

- Дальше по этому коридору... Дверь... За ней клетки... Некоторые пусты, но кое-где... - отрывисто заговорил Василий.

- Ключи!

Василий непонимающе заморгал.

- Клетки ведь заперты? Давай ключи...

- Нет у меня... - буркнул Василий.

- Врешь, собака, ты здесь за Пряжкина, ключи должны быть у тебя!

Валя с силой ткнул ножом, всаживая лезвие под кожу, и кровь потекла, омывая волшебное лезвие. Оставив кинжал торчать в горле на глубине не меньше двух сантиметров, Валя грозно взглянул в глаза поверженному противнику:

- Так дашь ключи?

- В кармане!! В левом!!! - прерывисто задышал Василий. - Ох, как больно! Убери эту штуку, она жжет!!

Вынув из кармана Василия ключи, Валентин подождал, пока его жертва от боли потеряла сознание, извлек кинжал и встал с распростертого тела. Может быть, стоило и убить его, но Валя бросил раненого лежать на полу тира и выскочил в коридор.

Не утруждая себя подбором ключей к двери в лешачник, Валя попробовал вырезать замок кинжалом, как он сделал это раньше. Но время шло, и оживленный Шепом кинжал, видимо, постепенно превращался в острый, но довольно обычный нож. Вале удалось лишь отколоть несколько щепок, но прорезать дверь кинжал больше не хотел. Не злоупотребил ли Валентин преждевременно его силой? Так или иначе, пришлось подбирать ключи. Дверь отворилась.

В коридоре было темно, хоть глаз выколи, и у Вали ушло время на то, чтобы вернуться и найти выключатель, который оказался во внешнем коридоре на щитке между тиром и дверью в лешачник.

Несколько потолочных светильников дневного света лениво зажглись, и Валентин рванулся вдоль череды решеток. Сначала позади прутьев он видел пустые камеры. Но вот в одной из клеток Валя заметил темные силуэты.

Темные скорчившиеся фигуры замерли в углах небольшого тесного помещения. На появление Валентина никто сначала не отреагировал.

Прижавшись к решетке лицом, Валентин попытался разглядеть хоть кого-нибудь.

- Мироша! Мирошенька, ты здесь?

В ответ не было ни звука.

Отовсюду несло тяжелым запахом нечистот и гниющей плоти. И если уж этот запах так чувствовался тогда, когда лешачник был практически пуст, что же здесь творится, когда это жуткое место полно обитателями?

- Здесь нет Мироши, - послышался хриплый голос из глубины клетки. Кто ты? От тебя пахнет мертвой смесью!

Но Валентин не ответил и бросился дальше по коридору лешачника. Клетки ему попадались опять только пустые.

В самой дальней камере, почти затемненной из-за того, что светильник над ней был неисправен, у самой решетки застыли два силуэта.

- Мироша! - выкрикнул Валентин, пытаясь разглядеть сидящих.

- Он здесь, - раздался ответ.

Прутья не поддались умирающей магии кинжала, и Валя лихорадочно схватился за ключи. Когда замок щелкнул и открылся, Валентин подскочил к двоим сидящим у стены мужчинам:

- Где Мироша?!!

Один из леших, а это были, несомненно, именно лешие, кивнул в противоположный угол:

- Вон он лежит. А свет включается на той стене.

Валентин бросился в указанный угол, на ходу щелкнув выключателем. Тусклая лампочка осветила обнаженное тельце у самой стены...

Сердце Вали резко остановилось, сжалось болью, а потом запрыгало. Мальчик лежал в лужице подсохшей крови, беспомощно раскинув руки. На шее его был надет металлический ошейник, цепь от которого тянулась к огромному крюку, торчащему из стены...

Валентин ухватился за цепь и дернул ее. Она порвалась.

- Сейчас, Мирошенка... - прошептал Валя, вставая на колени рядом с сыном.

Мальчик молчал, он был без сознания. На шее кровоточили два круговых разреза, оставленные острыми краями безжалостного ошейника. Валя осторожно приподнял ладонью голову мальчика и стал поворачивать ошейник, ища замок. Система оказалась хитрой. Тот, на ком одет ошейник, может быть и мог бы вскрыть замок, но вероятность этого была очень невелика. Вале же удалось сделать это буквально через полминуты, и ошейник раскрылся. Отбросив его в сторону, Валя повернул сына на бок и едва не взвыл: спина ребенка напоминала мелкий паркет: вдоль и поперек горели вздувшиеся следы от плети.

- Да как же у них руки не отсохли?! - пробормотал Валентин.

Следы порки еще не были самым страшным. На пояснице мальчика был вырван кусок кожи величиной с ладонь взрослого человека. Розовая мякоть блестела в ране, кровь была размазана по пояснице и натекла на пол.

- Мироша! Ты слышишь меня? - Валентину вдруг показалось, что сын не дышит. Он со страхом взял его за руку, но его пальцы дрожали, и он никак не мог определить, есть ли пульс.

- Он жив, - раздался сзади хриплый голос.

- Жив? - Валентин оглянулся: - Кто его так?