Отступники

— Тут нечего обсуждать, — крякнул Миумун. Из его рукава показалась коническая головка черной змеи. Первенец дал ей выползти на свою грудь и погладил вдоль тела. — Во-первых, без указаний Торкена я не могу действовать самостоятельно. Это запрещено и… вообще немыслимо! Во-вторых… Змей подери, я что должен тебе объяснять, что с моими ресурсами мы не сможем остановить восьмидесятитысячную армию? На моем корабле восемьдесят воинов и пятьдесят слуг. По сравнению с армией Реверанса ощущается некая… несбалансированность, правда же?

Я подался вперед.

— А что, если я скажу, что у меня есть план?

Плана у меня не было. Но я надеялся, что он вот-вот подоспеет.

— Вероятно, это воистину гениальная схема, — желчно откликнулся Миумун. — Давай-ка я еще раз пройдусь по ключевым числам. Восемьдесят тысяч и восемь десятков. По-моему, к твоему плану должны прилагаться неизвестные мне резервы. Это так?

— Не совсем.

Миумун всхрапнул и откинулся на спинку трона.

— У людей есть свои армии, — сказал он. — Они задержат варваров. К этому времени Торкен даже без моих донесений сообразит, что к чему.

— Задержат? — переспросил я. — Ты имеешь в виду, загородят им путь собственными телами?

— Хорошая формулировка, — одобрил Миумун. — Лучше и не скажешь.

— Так не пойдет, — я встал и подошел к нему вплотную.

— Змея, — предупредил капитан.

— Да, будет нехорошо, если она мной отравиться, — согласился я.

Под маской нервно облизнулись.

— Слушай, — сказал Миумун убирая гадину в рукав. — Это ты, по какой-то причине стремишься «остановить резню». Торкену нужна лишь стабильность и порядок.

— Но не те «стабильность и порядок» при которых не погибнут миллионы людей, — уточнил я, повторив его жест с двумя пальцами.

— Так, а об этом тебе что известно? — устало осведомился Миумун.

— По поводу подсадной религии?

— А вот это не слишком удачное определение. Реверанс пытался обратить тебя в свою бредовую традукцию про «тюрьму народов»? Как насчет загнивающего в соломенных дырах человечества? Некогда великого и могучего? До этого он не дошел?

— Он говорил об этом. И, в общем, я с ним согласен…

Тут Злоба Миумуна ударила его же Трусость мордой об покерный стол и гаркнула мне в лицо:

— С чем ты согласен, вяленый колдунишка?! С тем, что злобные Первенцы силой вытащили счастливое человечество из эпохи кровавой грызни, зверств, интриг и коварства?! С тем, что мы вероломно и нечувствительно вторглись в ваши владения, оставляя после себя садистские ловушки вроде централизованного обеспечения и единого для всех закона?! Да как ты смеешь?! Мы подарили вам самый крепкий государственный институт, до которого вы, убогие нищедухи не догадались бы даже под угрозой полного уничтожения!

— Я не собираюсь сейчас об этом спорить.

— И правильно делаешь, потому что скорее море займет место неба, чем я стану сотрудничать с тем, кто поддерживает абсурдный экстремизм Реверанса!

За моей спиной послышались шаги.

— Доминант Миумун, — нервно позвал кто-то.

— Чего тебе, Расчет?

— Боюсь…

Я обернулся и увидел опоссума, который в действительности ни в коем случае не мог считаться опоссумом. Да, этот парень действительно боялся. Настолько, что его голый хвост пытался спастись отдельно от хозяина.

— Боюсь, что мы столкнулись с непредвиденными осложнениями, — едва слышно пролепетал он.

Миумун вскочил, оттеснив меня.

— Что такое? — процедил он презрительно, словно бедняга Расчет лично попустительствовал развитию этих самых осложнений.

— Там…

Расчет, кажется, задыхался от ужаса. Заметно было, как он страдает от того, что нельзя донести волнующую его новость одним нечленораздельным воплем.

— Там…

— Ну что?! — взорвался Миумун.

— Дай ему сказать, бродячее брюхо! — воскликнула Кира.

— Не смей повышать на меня голос, бедовка! — взревел Миумун. — Это мой корабль!

— Конечно, его наверняка снабдили противовесами для твоей спеси!

— Это не спесь, а гордость за свой народ!

— Там огромная волна…

— Если Торкен населен такими же засранцами как ты… Что?

— Что?

— Какая еще волна?

— Огромная… — просипел Расчет и брякнулся на пол.

Потянуло чем-то невероятно гадким. Если бы я не знал, что в действительности рядом не было никаких опоссумов, то решил бы, что один из них только что притворился мертвым.

— Закрой глаза, закрой глаза, и зло не увидит тебя, — пропела бессмертная душа Расчета.

Все крысы вокруг трона вдруг поднялись и организованно потрусили к выходу.

— Что за змей, — ошарашено проговорил Миумун. — А ну назад!

Последняя крыса оглянулась и покачала мордочкой.

— Инстинкты. С ними не совладать.

Под разнобойное топотание, мы выскочили из дворца Миумуна. Палуба была заполнена зункулами. Все они, за исключением участников Платочного конфликта, глядели в одну сторону. Воины приклонили колена перед неминуемой смертью. Матросы сгрудились в вороньем гнезде главной мачты. Визг там стоял такой, словно в джунглях вдруг кончились все лианы.

— Чаю?

— Нет, спасибо, Реакция, — вежливо отказался я.

Волна.