Отступники

Это была не совсем волна. Что-то настолько огромное, скорее всего, заслуживает собственного наименования. Океан словно взяли за один край и принялись сворачивать как блинчик. С корабельно-островным джемом. Этот Край приближался к нам со странной, почти потусторонней медлительностью. В действительности очень сложно оценивать расстояние и время, когда в твою сторону направляется треть Океана.

Бегущая впереди тень, накрыла нас мгновенно. Стало темно и зябко. Посыпались холодные капли.

— Откуда она взялась?! — заорал Миумун. — Еще утром горизонт был чист! Да что там, мы бы за неделю ее увидели! Проклятье, почему все просто не может идти так, как должно?!

— Престон? — Рем шмыгнул носом. — Я как то видел парня, который забирался в бочку. Ну, знаешь, в дубовую бочку и спускался в ней с водопада.

— Спускался?

Я поглядел на крыс. Они разместились на поручнях и печально смотрели куда-то вдаль, изредка попискивая и обнимая друг друга хвостами.

— Скорее падал, — исправился Рем.

— И он выжил? — с надеждой спросила Кира.

— Ну, он немного дергался, когда его вытащили из бочки.

Рем подумал и добавил.

— Точнее, бочку из него.

— Нет, не пойдет, — сказал я. — Цыпленок!

— Циф? Ку-ка-ре-ку-у-у?!

Оглушающий грохот триллионов тонн воды несся следом за тенью.

Миумун метался по палубе, расписывая зункулов. «Сделайте что-нибудь, идиоты!», — орал он.

Волна настигала нас. Корабль начал крениться на нос. Его поволокло вверх по вздымающейся воде.

— Цыплено, о на елать?! — спросил я.

— Ци! Иф-ци! И!

— Но нель-я же бро их!

— Иф?!

— Да-ай са-е сил-е!

Кира схватила меня за руку. Такелаж сыпался вниз, Миумун визжа вцепился в зункула, цепляющегося за перила и принялся карабкаться вверх по перекладинам. За дворцом Миумуна заклубилось нечто призрачно-неясное. Это облако мгновенно вобрала в себя волна.

Я поглядел вверх. Кира держала меня. Рем, обвязавшись веревкой — ее.

— Ме нуж- обе ру-и! — крикнул я изо всех сил.

Кира сосредоточенно выслушала и покачала головой.

— Я не см-у ере-а-ить те-я!

— От-и ме-я!

— О!?

Не теряя времени на споры, я разжал пальцы и выскользнул из ее хватки.

Шлеп!

На мачте было полно бесшумно визжащих зункулов. Я кое-как уселся и…

— Иф! И!

— Как?

— Иф! И!

Тепло. Я стал ядром теплоты. Маленьким орешком в скорлупе нестерпимого жара. Маггия озверело хватала меня за руки, разрывая комбинезон в клочья. Выше, по предплечью и плечу, стремясь добраться до горла. Засвистели крохотные льдинки, вокруг судна намерзала ледяная кромка. Он начал замедлятся. Я почувствовал, что съезжаю вперед по мачте.

Алый корабль Первенцев становился на дыбы.

То есть горизонтально.

Удивительно, как много интересных штук можно проделать с кораблем, имея в своем распоряжении край Океана и колдуна.

Еще секунда и волна проглотит нас.

Маггия в бешенстве начала грызть и разрывать пространство.

Сейчас!

.

.

.

.

?

!!!

С: Они уже там?

ДМ: Еще нет, господин.

С: А теперь?

ДМ: Нет, господин.

С: Ну а сейчас?

ДМ: И снова нет, господин.

Несмотря на то, что по космическим меркам Алиот вел себя как ребенок в телеге, плетущейся на ярмарку, любому человеку он показался бы образцом выдержки. После каждого его вопроса проходило не меньше трех суток.

В действительности он готов был провалиться сквозь риманово пространство. Во всем мире нашлось всего ДВА человека, способных в теории подобраться к Великому Оно. Из них всего ОДИН мог в теории одолеть носителя.

Как можно всерьёз играть двумя фишками на доске с миллионом ячеек?

Комета!

Жнецы роились вокруг, в бешеном темпе сооружая пищевые пузыри. Столь… загадочных пищевых пузырей Алиоту еще пробовать не доводилось. Жнецы наполняли их дикой смесью из угля, огромных животных, древесины, нефти и всего того, что могло бы помочь светозверю удержать орбиту. От него до земли непрерывно работала конвейерная цепочка.

Алиот сознательно давился этими тошнотворными пузырями, и пытался вырабатывать из угольно-мясной каши оптимизм. Получались в основном ядреные протуберанцы. Ближе к хвосту.

Если отправить армаду жнецов… Да что там армаду, даже стаю в пятьдесят особей Великое Оно сразу же заметит их и уничтожит.

Две фишки.

Что-то настолько ничтожное посреди миллиона незанятых клеток.

Настолько ничтожное, что рок даже не сможет заметить это.

Алиот проглотил очередной пузырь и крепко сжал плавники.

* * *

У Сэнди-Бэнди определенно выдался удачный день.

Удачливость Сэнди легко вычислялась по количеству выделенной слюны, поделенного на величину сожранной горы растительного мусора. Такие горы сооружали доисторические птицы с облысевшими задами, которые испытывали проблемы с: а) температурным балансом, б) запоминанием места, куда были отложены яйца.

Птицы были большие и по-старчески злобные. Не летали, не пели и не занимались прочей романтичной ерундой. Сварливо клекоча, они сгребали голенастыми ногами все, что попадалась на глаза в одно место, создавая большое, легко узнаваемое гнездо.

По этому клекоту Сэнди-Бэнди определял, где ему вскоре придется отобедать.