Отсутствующая структура. Введение в семиологию

Именно в связи с моими вопросами оживают и обретают плоть структуры, – уже давным-давно закрепленные страницами книжного текста. Всякий тип прочтения выбирает свои структуры… При этом нетрудно заметить, что само художественное произведение допускает в зависимости от запроса выбор нескольких равно приемлемых структур или что это произведение выступает частью более обширной системы, которая, превосходя ее, ее объемлет. И здесь решающее слово не за структурализмом, напротив, структурный анализ может быть только следствием предварительно принятого решения, которое устанавливает пределы и задачи исследования. Несомненно, стремление к глобальности будет подталкивать к координации результатов отдельных прочтений и к попыткам представить их в виде элементов некой большой структуры, в которой окончательным и исчерпывающим образом воплотился бы смысл произведения. Все, однако, наводит на мысль о том, что эта большая структура есть предел, к которому можно приближаться вечно»[249].

Поскольку мы также исходим из того, что вопрошание структур о смысле должно раз за разом возобновляться, то эти выводы на данный момент нас вполне удовлетворяют, и, как убедится читатель, к тем же самым выводам, хотя и сформулированным по-другому, мы придем в конце нашей книги. Не будем торопить события и забегать вперед. Но если бы мы это сделали, мы бы увидели, что выявление структур представляет собой выбор, связанный с разного рода детерминациями точки зрения во имя обнаружения критериев смыслоразличения. Для семиологии проблема была бы решена. И тогда феноменологу осталось бы только разбираться с тем, как конституируются те объекты, каковыми являются найденные структуры[250].

VI. 6. Но утверждения, подобные тем, что сделал Старобиньски при более глубоком прочтении текстов многих «ортодоксальных» структуралистов (самые крупные Леви-Стросс и Лакан), начинают вызывать определенные сомнения. До сих пор мы занимались той первой дилеммой, о которой говорили в начале: структура – модель или конкретный объект? Мы выяснили, что структурное исследование имеет место всегда, когда удается свести конкретный объект к модели. Но мы оставили открытым другой вопрос: структура – орудие метода или онтологическая реальность? Если структура это орудие, которое я изготавливаю для того, чтобы обосновать тот или иной подход к объекту, то отрывок из Старобиньски завершает наше исследование. Но что если структура представляет собой онтологическую реальность, которую я открываю как окончательную и неизменную? Вот вопрос, который теперь встает перед нами.

3. Второе сомнение: ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ ИЛИ ОПЕРАТИВНАЯ МОДЕЛЬ?

I. Структура как оперативная модель

I. 1. От первых структурных изысканий в лингвистике до исследований систем родства Леви-Строссом структурная модель используется, чтобы свести к однородному дискурсу несходный опыт. В этом смысле модель выступает как оперативная, как единственно возможный способ сведения к однородному дискурсу живого опыта несходных объектов, и, следовательно, как некая логическая истина, истина разума, а не факта, некая металингвистическая конструкция, позволяющая говорить о различных феноменах как о знаковых системах.

В этом случае понятие структурной модели рассматривается в свете операционистской методологии, не предполагая утверждений онтологического порядка; и если вернуться к аристотелевской субстанции и колебаниям между онтологическим и эпистемологическим полюсами, то выбор будет сделан в пользу последнего. Ученый, использующий модели в своих исследованиях, неизбежно вынужден согласиться с позицией Бриджмена: «Я считаю модель полезным и необходимым инструментом мышления, поскольку она позволяет мыслить вещи, не объединенные родством, в терминах родства»[251].