Оттенки алой ночи (СИ)

И горелой плоти.

========== Глава 8: В тени церковных стен ==========

Его рык не походил ни на рычание зверя, ни на крик боли и гнева живого человека, в нем не было ничего из того, что могло бы зародиться в этом мире. Прочные стены содрогались под ударами сильных рук, грохотали и стонали, осыпаясь каменной крошкой.

— Господин! Хозяин, прошу, успокойтесь! Нет, нет-нет-нет!

Окно проломилось, не выдержав метаний обезумевшего потустороннего зверя, и сквозь разорванные тяжелые шторы в комнату проник ослепительно яркий, прямой, словно копье, луч света, врезаясь в грудь твари, от которой все еще чувствовался запах гари.

Рэнфилд, забыв о страхе, бросился на своего взревевшего хозяина и свалил его на пол под прикрытие спасительного мрака, подальше от смертельного света.

Майкл рычал, изогнувшись на полу, и, казалось, не замечал боли, хотя все его тело обгорело, кожа облезла, обнажая бледное мясо, жилы и вены, по которым перетекала густая черная кровь. Обожженная плоть едва заметно дымилась, но кожа уже начинала появляться, обтягивая тело новым покровом, придавая Майклу прежний практически человеческий облик.

— Джеймс, — прорычал Фассбендер и столкнул с себя слугу, который отчаянно пытался успокоить обезумевшего господина.

— Вы не можете туда выйти! Хозяин, уже настал день, Вы погибнете, не дойдя и до ближайшего поворота!

— Я не могу его оставить!

— Я найду его! — Рэнфилд подскочил к Майклу и, схватив его за предплечье, взволнованно уставился на все еще изуродованное лицо, которое пострадало даже сильнее тела — часть щеки и губы вовсе выгорели до костей, обнажая череп и удлиненные хищные клыки. Плоть восстанавливалась медленнее кожи, и ее заживление выглядело куда более заметным.

— Прошу, господин, успокойтесь, Вы ничего не сможете сделать днем, лишь обратитесь в прах, так и не увидев юного господина вновь, — ухватился Рэнфилд за единственный аргумент, который мог бы вразумить Фассбендера. Майкл с трудом заставил себя стоять спокойно и прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях, почувствовать собственную кровь, которая теперь текла по венам Джеймса, удерживая жизнь в его теле.

Он мог его чувствовать. И лишь палящее смертельное солнце, высасывающее все силы, не давало действовать.

Но это не остановило Майкла, когда он уже вернулся в один из своих домов, собираясь отдохнуть перед предстоящим ночным отъездом.

Страх Джеймса и боль, пронзившая его грудь, подобно лавине, обрушились на Майкла, и он в ужасе едва не рухнул, успев вцепиться в стену. Ничего не объяснив взволнованному Рэнфилду, Фассбендер рассеялся в ускользающей ночи, чувствуя, как бледные лучи солнца сжигают его заживо, несся, стараясь держаться в тени домов, перемещаясь стремительно, подобно дикому ветру, прижимаясь к стенам холодных зданий, пока не ворвался в дом за борделем.

От света слепило глаза и звенело в ушах. Поднимающееся солнце начинало вступать в свои права, вытягивая силы из ночной твари.

Он убил ту женщину? У нее был пистолет, и от нее воняло гневом и страхом. В воздухе пахло порохом.

Неважно.

Все звуки исчезли, когда Майкл бросился к бездыханному Джеймсу, еще чувствуя, как жива и горяча кровь в его теле. Черная жидкость из разорванного запястья капала и стекала по губам Джеймса, пока Майкл пытался вернуть его к жизни, забрать с собой в ночь его еще не покинувшую тело душу.

Так светло.

Он чувствовал вонь собственной горелой плоти, ощущал, как закипают органы и лопается, расползается кожа.

А затем крики. Хриплые голоса мужчин, ворвавшихся в комнату, торопливые слова молитвы, от которых все внутри холодело и сжималось, словно невидимая сила выталкивала Майкла из дома, подальше от бездыханного, перемазанного кровью Джеймса.

Выстрелы.

Он успел оскалиться, но даже не попытался броситься на охотников, боясь выпустить Джеймса из рук.

Майкл посмотрел на свои ладони, на которых уже восстановилась бледная холодная кожа.

Он не смог. Серебряные пули и святая вода, меч с серебряной окантовкой. Чертовы охотники были готовы, и, если бы не Рэнфилд, Майкл бы наверняка познал смерть во второй раз, так и не выпустив Джеймса из рук. Но слуга смог вырвать его из всего этого хаоса. Майкл сам не знал, как именно. Тогда его глаза совсем ослепли, выжженные светом, а мысли метались в агонии, и единственным желанием было укрыть от всего Джеймса.

А теперь…

Майкл не чувствовал биения его сердца, но знал, что все получилось. Незримая связь общей крови и душ, которые смогли обрести друг друга вновь, преодолев все океаны времени и жизни.

Одно живое существо в двух разных телах. Он всегда сможет почувствовать Джеймса. Сможет найти его.