Оттенки русского. Очерки отечественного кино

«Ангелы революции» — самый цельный, последовательный, зрелый и гармоничный из фильмов Федорченко: если по какой-то несчастливой случайности вы до сих пор не знакомы с его цельным и своеобразным кинематографом, начинать следует именно отсюда. Порой пугающее нас, но и возбуждающее тоже, причудливое разнообразие мира — даже так называемого «русского мира», заключенного в географических границах России, — не мешает авторам структурировать его во внятном увлекательном сюжете, герои которого, комиссары в пыльных шлемах, полны решимости переустроить вселенную и добиться победы мировой революции. Их амбиция — завоевание неба; режиссер вроде как вторит им в этом, позволяя командирше отряда Полине Шнайдер (лучшая, наверное, роль Дарьи Екамасовой, сочно-гротескная и при этом неизбывно трогательная) в самом начале «карьеры», еще девочкой, расстрелять из револьвера ангелочков с деньрожденного торта, а потом приделывать крылья к домашним собакам для съемок первой кинорекламы советского дирижаблестроения. Для того люди и стремятся ввысь: отменить вышнюю иерархию окончательно. Революционерам невдомек, что, разоблачив ангелов, они должны будут занять их место.

Тема фильма неразрывно связана с раннесоветским наследием, так активно переосмысляемым в свете событий последнего года — как к этому ни относись, но на соседней Украине случилось что-то очень похожее на революцию и гражданскую войну. Как подлинный художник, Федорченко не стремится никого заклеймить или оправдать. По-своему прекрасны в своей уверенной жестокости и бескомпромиссности его авангардисты, каждый из которых лелеет свою мечту — от создания симфонии заводских гудков или воздвижения памятника «первому революционеру» Иуде Искариоту до постройки универсальных крематориев по всей территории молодой советской республики. Не менее веской выглядит шаманская правда ханты и ненцев, не желающих расставаться со своими богами и упрямо верящих в то, что те придут на помощь. Прогрессисты и консерваторы по сути хотят не политической или экономической власти — и тем и другим необходима монополия на истину, лежащую в фундаменте миропорядка.

В отличие от других кинематографических адептов русского лубка — Сергея Овчарова, Петра Луцика или раннего Сергея Сельянова, — Федорченко не только любуется русской иррациональной стихией, но и анализирует ее, здраво и горько, с нежным, временами почти незаметным юмором. Поэтичный и щемяще грустный финал — как ни странно, уже на самом деле документальный — подтверждает, что эта вымышленная история, как гласит ее первый титр, основанная на реальных событиях, органически продолжается в сегодняшнем дне, выходя за рамки реквиема по уходящей малой цивилизации. Да она и не прерывалась никогда: почти на таком же воздушном шаре уже пытался покорить небо чудак из «Андрея Рублева», лет эдак (если верить Тарковскому) шестьсот назад. А шар и ныне там. Что тут скажешь, мы все-таки не ангелы, а небо — не наше.

Птица-восьмерка «Восьмерка» Алексея Учителя

Вероятно, «Восьмерка» — один из лучших фильмов Алексея Учителя. Энергичный, динамичный, современный; эротика, погони, драки — адреналин в чистом виде. Тонкая и неординарная операторская работа Юрия Клименко, отменный кастинг: большая часть актеров — дебютанты. Но говорить хочется не о киношниках, а о писателе Захаре Прилепине. «Восьмерка» — первая экранизация его прозы и первая (крохотная, но колоритная) актерская киноработа. И хотя даже сценарий писал не он, а Александр Миндадзе, все равно этот фильм — прежде всего Прилепин.

Он — важнейший писатель наших тревожных дней, и не потому, что самый стилистически изысканный или самый мудрый. Та темная сила, которая бурлит в его прозе, та витальность и вирильность, которая уже положила на лопатки несколько жюри ведущих литературных премий, теперь вырвались и на экран. Только ли на экран? Можно ненавидеть Прилепина (многие ненавидят), но не замечать попросту глупо. Тем более сейчас, когда так многое совпало: язвительные неполиткорректные колонки Прилепина, как оказалось, предсказали нынешнюю гражданскую войну всех со всеми, а его фундаментальный роман «Обитель» вышел синхронно с премьерой «Восьмерки», в очередной раз спутав карты. Да, Прилепина-публициста записали в националисты и сталинисты; он и сам напрашивался. А тут вдруг взял и написал мощный приключенческий роман о лагерном генезисе современной России. Роман о том, что страшнее любого Сталина — многонациональный народ, которому в равной степени нравится пытать друг друга и каяться под пытками. В том числе и в грехах, которых не было.