Оттенки зла

– Она, скорее всего, еще не успела подумать об этом, – заметил Гай Тревельян.

– Ты так думаешь? Да, наверное, ты прав. Возможно, я слеплю что-нибудь в память о нем. Да, это отличная идея. Я уже вижу эту скульптуру, выполненную в белом мраморе. Разумеется, это не будет банальным портретом, передающим только внешнее сходство. Скульптура должна выражать его увлечение литературой, его устремления. А что, если она будет приближаться по форме к точке? Или, может быть, лучше к точке с запятой?

Хелен продолжила обсуждение будущей работы с Гаем, а я попыталась завязать разговор с Рупертом Мэйби. Это оказалось не так-то просто, потому что он был не слишком расположен ко мне.

– Я чувствую, мне надо отвлечься от сегодняшних событий, – сказала я. – А вы как провели день, мистер Мэйби?

– Помогал профессору на раскопках захоронения возле Маль-Пэ.

– Значит, вы были совсем недалеко от этого высохшего русла?

– Да.

Наступила пауза, пока Руперт раскуривал сигарету.

– Но вы не заметили ничего странного?

– Мне показалось, вы хотели отвлечься от этих дел, – произнес он насмешливым и даже издевательским тоном.

– Да, конечно, вы правы.

Его отповедь не оставила мне выбора – я обратилась к миссис Брендел, сидевшей по другую руку от меня. Несмотря на совет профессора Уилбора, она была намерена допросить меня с пристрастием об отталкивающей находке. Я пошла на опережение и попросила рассказать все, что она знает о Джерарде Гренвилле.

– Ох, я нисколько не удивилась бы, если бы выяснилось, что это его рук дело, – буркнула она. – Это сущий демон во плоти. Он выкидывает такие фокусы, что язык не поворачивается упоминать их.

– Какие фокусы?

– Ой, да зачем это вам? Ну, совершает сатанинские ритуалы и другие противозаконные действия.

– А от кого вы знаете об этом?

– Да в газетах было написано черным по белому. Чтение не для слабонервных, это уж точно.

– А вам не кажется, что это все блеф? Насколько я могу судить по своему опыту, спиритуалистические сеансы – столоверчение, контакты с умершими – сущий бред.

– Дитя мое, – отозвалась миссис Брендел, похлопав меня по руке, – чем дольше вы будете так думать, тем для вас же лучше. Однако… – Тут она взялась пересказывать длинную историю о дочери знакомых ее знакомых, которой досталось в наследство жемчужное ожерелье, но она не знала, что первоначальную владелицу этого ожерелья им же и задушили.

Обед продолжался, пока Хелен Харт не решила, что ей надо подышать перед сном свежим воздухом, и пригласила на прогулку миссис Брендел и меня, оставив Гая в компании с Уилбором и Мэйби. Мужчины, прихватив бренди и сигары, отправились в библиотеку.

Мы прошлись по террасе вдоль живой изгороди из аккуратно подстриженных кустов стелющегося олеандра, и в этот миг мне пришла в голову идея. Я притворилась, будто замерзла, и, извинившись перед дамами, сказала, что сбегаю в номер за шалью. Поднявшись на второй этаж, я остановилась у номера сто семь, отведенного Винниатам, прислушалась и, тихо постучав на случай, если доктор Тренкель все еще не ушел, осторожно повернула дверную ручку. Дверь открылась. Тренкеля в комнате не оказалось, но он мог вернуться в любую минуту, так что времени у меня было не много. Планировка была такая же, как в моем номере, так что я легко ориентировалась при слабом свете ночника в дальнем углу. Маленькая фигурка Дейзи на исполинской кровати с балдахином на четырех колоннах казалась несчастной и покинутой. Дышала она слабо и неглубоко, лицо побледнело, как у покойницы. Очевидно, доктор дал ей внушительную дозу снотворного; я была уверена, что она не проснется до утра.

За обедом на пароходе Дейзи сказала, что ее муж никогда не расстается с блокнотом, но возле его тела блокнота не было. То ли Винниат решил почему-то оставить его на этот раз в отеле, то ли убийца взял блокнот с собой. Я надеялась найти ключ к решению загадки в этом номере.

Я прокралась к комоду, на котором все еще были разложены вещи Говарда Винниата: лосьон для волос, авторучка, чернила, набор щеток и гребней, небольшая фляжка, несколько абсолютно неизвестных мне романов и несколько блокнотов. Я просмотрела их, но страницы во всех были чистыми, ожидавшими, когда Винниат заполнит их описанием чужой жизни. Теперь они ожидали этого напрасно – что, возможно, было к лучшему, подумала я. Я порылась в ящиках комода, но мне попадались только носки и нижнее белье, и я чувствовала себя при этом такой же ищейкой, как те, что преследовали меня в конце прошлого года. Я напоминала себе, что делаю это не ради удовлетворения извращенной страсти публики к развлечениям, а с целью решить загадку убийства невинного человека.