Оттепель. Инеем души твоей коснусь

— Ребенок не твой. Понимаешь, Егор?

Он вдруг подхватил ее, оторвал от пола и поднял на руки.

— Я все понимаю! Молчи. Все отлично!

И внес ее в зал. Он шел к столу, по-прежнему держа ее на руках, лицо его покраснело от напряжения, лоб покрылся потом. Гости расступились и захлопали.

— Егор! — воскликнула Зоя Владимировна. — Ты с ума сошел! Надорвешься!

— Своя ноша не тянет, — ответил он.

Остановился и крепко пахнущими коньяком губами поцеловал Марьяну в шею и подбородок.

На рассвете, когда они лежали на Санчиной кровати в его маленькой комнате — Санча уже две недели как переехал к Полыниной, — Марьяна сказала негромко:

— Давай мы никогда не будем ничего скрывать друг от друга.

— Давай, — ответил он. — Но так не получится.

— Должно получиться, — сказала она. — Если мы вот прямо сейчас посмотрим друг на друга и поймем, что у нас нет никого ближе. Что мы не только муж и жена, а самые родные и важные друг другу люди. Что мы друзья с тобой. Нет, это не то слово! Что мы с тобой самые близкие и верные дружочки. Ты слышишь меня?

— Да, я слышу. — Он взял ее горячую руку и поцеловал запястье. — А я вот смотрю на твою руку и думаю, что ничего на свете нет красивее ее. Гляди: вот здесь родинка. Ты знаешь, что у тебя вот здесь родинка?

Она засмеялась чуть слышно.

— Конечно, я знаю. Еще бы не знать!

— Но ты же не знаешь, как это красиво. Такая вот белая кожа с почти незаметным пушком. И черная родинка. Очень красиво!

Она осторожно вытерла мокрые глаза о его плечо.

— Ну, что ты все плачешь? Не плачь. Все отлично.

— Я думаю: как я рожу его? Как…

— Отлично родишь! Мы с ним будем кататься на санках. Я санки люблю.

— Какой ты смешной. Ты ужасно смешной!

— И пусть. А женат на красавице! А эти, которые, ну, не смешные, они на уродках женаты. Их жалко.

Глава 23

В воскресенье город запестрел афишами. На фоне золотых стогов, широко расставив ноги в начищенных сапогах, стоял синеглазый Вася с гармонью, а на него с двух сторон выглядывали из-за стволов Ирина и Маруся. Хмурый Михаил сидел на обочине, пожевывая травинку. Новая кинокомедия Федора Кривицкого и Егора Мячина «Девушка и бригадир» вышла на все экраны. Аркаша Сомов, который в восемь часов утра плелся сдавать бутылки из-под выпитых за неделю винно-водочных изделий, не поверил глазам и кротко решил про себя, что погубила его все-таки проклятая водяра: вот и галлюцинации начались. Он протер глаза и, не выдержав, сиплым голосом спросил у проходящего мимо интеллигентного, с теннисной ракеткой в руках молодого человека:

— Кино, что ли, новое?

Молодой человек небрежно взглянул на афишу:

— Да, вроде кино. Дешевка какая-то!

— Как называется? — не отставал Сомов.

Молодой человек подозрительно посмотрел на него.

— Я, это… очки позабыл. Близорукость!

— «Девушка и бригадир» называется, — ответил теннисист и пошел дальше, помахивая ракеткой.

Забыв про бутылки, Аркаша рысцой припустился домой и тут же разбудил Тату. Через час вся съемочная группа узнала счастливую новость. Но как? Почему разрешили? Почему не сказали заранее? На эти вопросы не было ответа. Целое воскресенье волновались и перезванивались. Когда Пронин с Кривицким вернутся из Италии, будет, наверное, показ в Доме кино, интервью, ответы, вопросы.