Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

после многочисленных писем на имя ректора МГУ, а также ходатайств некоторых преподавателей и студентов филологического факультета в защиту В. Д. Дувакина, после личной просьбы академиков П. С. Александрова и А. Д. Колмогорова, ректор МГУ, известный математик Иван Георгиевич Петровский принял, как мы теперь понимаем, гениальное решение. Он не мог по уставу университета отменить решение ученого совета филологического факультета. И. Г. Петровский предложил В. Д. Дувакину место старшего научного сотрудника на межфакультетской кафедре научной информации при ректоре, фактической главой которой была замечательная Нора Александровна Нерсесова. Это именно она быстро шепнула Дувакину перед тем, как его пригласили в кабинет ректора: «Вам будут предлагать место на кафедре научной информации. Соглашайтесь! У нас вам будет хорошо». И Виктору Дмитриевичу там действительно было хорошо в этой небольшой комнате, где стоял громоздкий магнитофон с бобинами, – началась новая творческая жизнь В. Д. Дувакина (Л. Сергеева. С. 322).

В «Вечерней Москве» статья А. Набокова «Люди с «двойным дном». Как записывает в дневнике А. Твардовский,

день вынесения приговора 14.II, оказывается, день десятилетия XX съезда (это помечено в настольном календаре, но в газетах ни звука). Любит история, между прочим, подкидывать такие неловкие совпадения. Прошло 10 лет – и еще один период нашей жизни отбыл в прошлое, и нужно считать, что его как бы и не было (А. Твардовский. Новомирский дневник. 1961–1966. С. 428).

На десятилетие XX съезда откликнулся и Борис Слуцкий:

Десятилетие Двадцатого съезда,
ставшего личной моей судьбой,
праздную наедине с собой.

Все-таки был ты. Тебя провели.

Меж Девятнадцатым и Двадцать первым —
громом с неба, ударом по нервам,

восстановлением ленинских норм

и возвращеньем истории в книги,
съезд, возгласивший великие сдвиги!

Все-таки был ты. И я исходил

из твоих прений, докладов, решений
для своих личных побед и свершений.

Ныне, когда поняли все,

что из истории, словно из песни,
слово – не выкинь, хоть лопни и тресни,

я утверждаю: все же ты был,

в самом конце зимы, у истока,
в самом начале весеннего срока.

Все же ты был.

Л. И. Брежневу направлено т. наз. «Письмо 25-ти» о недопустимости «частичной или косвенной реабилитации И. В. Сталина и необходимости предать гласности факты совершенных им преступлений».

На Сталине, – говорится в письме, – лежит ответственность не только за гибель бесчисленных невинных людей, но и за нашу неподготовленность к войне, за отход от ленинских норм в партийной и государственной жизни.