Отторжение

В те дни, когда метался между двумя больницами, у объекта Озирского в Ольгино был замечен подозрительный тип. Кстати, именно там, в подполе, в специально установленной морозильной камере, хранилось тело Косарева. Сам дом был двухэтажный, с камином, телефоном и сигнализацией. На участке стоял кирпичный гараж. Именно под ним и помещался подпол с ценным содержимым. Эдик удостоился чести быть забальзамированным по рекомендациям учёных, отвечающих за сохранность тела Ленина в Мавзолее.

В ночь на четырнадцатое февраля, во время снегопада и шторма, охранник заметил тень, скользнувшую у ворот. Он моментально вызвал напарника. Оба скрытно выдвинулись в то место, где заметили тень. Там и застали того самого незнакомца, в обществе механика из гаража. Его вызвали для крупного ремонта джипа «Чероки», принадлежащего агентству. Мелкие неполадки ребята устраняли сами.

Обоих тут же задержали и применили меры психологического воздействия. Незнакомец признался, что бы послан Ковьяром проверить, действительно ли Косарев находится в Ольгино. Механик доложил, что Эдуард давно мёртв. Кроме того, дал подробный план дома и участка. Теперь оба, до окончания операции, посажены под замок — рядом с морозильной камерой. И у них есть время, чтобы подумать о своём недостойном поведении.

Ковьяру же передали последнее, самое жёсткое послание Чёрной Вдовы. Если Никита Зосимович не верит свидетельствам уважаемых людей, она готова лично устроить хозяину встречу с любимым охранником. Ковьяр, похоже, не уловил тонкой иронии. Ведь встреча с Эдиком означала для него только смерть.

Вместе с тем, Чёрная Вдова давала гарантии безопасности — но только от своего имени. За гебистов и ментов она, разумеется, ответственности не несла. Никита может взять с собой столько охраны, сколько захочет, но тихарей* подсылать не имеет права. В противном случае Дарья ликвидирует лазутчика, а сама объявит Никите войну. Памятуя, чем это обернулось чуть год назад для семерых московских «крутяков», Ковьяр решил не искушать судьбу и согласился прибыть на «стрелку». Её назначили на последний день зимы.

Никита Зосимович пёкся о своей безопасности, и «Газель» не отставала от нас ни на сантиметр. Мы давно проехали Площадь Победы и гостиницу «Пулковская». Начали движение по Московскому проспекту к центру. Роман явно нервничал, усмехался, наблюдая за «Газелью», но молчал.

У Ковьяра не было иного выхода. Отмахнуться от претензий Чёрной Вдовы не мог и самый отчаянный бандит. Но вряд ли он мог предположить, что похищенные со счетов деньги — просто предлог, чтобы заманить группировку в Питер.

Кстати, от Дарьи Андрей узнал весьма интересную новость. На место выбывшего Эдуарда хозяин взял отца Клары Шамановой. Это был такой тип, рядом с которым Косарев выглядел белокрылым ангелом. Новый начальник охраны являл собой полуфантастический персонаж из крутого триллера. Только, в отличие от экранного двойника, он проливал не бутафорскую, а реальную кровь.

Безутешный отец не знал, что дочь погибла от рук боевика, подчинявшегося Косареву. Он мечтал добраться до Даши Ходза и своими руками перерезать глотки им с дочерью. Конечно, сделать это было не так просто. Но, на всякий случай, я дал негласное указание живым этого выродка не брать. Даже Ковьяр не так опасен, как этот светловолосый сероглазый мужик с азиатскими скулами. Большинство бандитов называли его ласково и почтительно — Батя.

Не знаю, чем был ущемлён он в детстве и юности, но сейчас ни дня не мог прожить без свежей крови. Для того чтобы стать его «грушей», достаточно было просто косого взгляда. На поверженных врагах, а и просто на невинных людях, он увлечённо отрабатывал удары и выстрелы. Видимо, Ковьяр раскаялся в собственной мягкости по отношению к сестре Эдика и к нему самому, а после решил оплошности исправить.

Не совершу ошибок и я, надеюсь. От Бати живым никто не уходил. Но и от Самурая, как звали меня, тоже. Теперь поглядим, кто кого положит на лопатки. Фактически кит налезает на слона. До прилёта хозяина и его нового сатрапа ещё два часа. Думаю, что успею морально подготовиться к долгожданному свиданию.

За окном уже проплывали тяжеловесные дома Московского проспекта. Сухой, пасмурный, холодный день постепенно превращался в вечер. Но снегопада так и не было — просто сеялась мелкая крупка. Окоченевшие прохожие быстро бежали мимо ларьков. Жаль, что в этом красивейшем городе я вынужден ловить бандитов, а не ходить по музеям и театрам.

К тому же, от непогоды жмёт сердце. И трудно себе представить, чтобы без Виры светило солнце. Кажется, оно так и не появлялось с тех пор на небе. Кстати, когда встречали этот год, в квартире на Комсомольском погас свет. Его было включили снова, но неприятное чувство осталось. Но, конечно, я не подозревал, какое горе вскоре обрушится на нас.