Отцеубийцы

– Мы с тобой на одной стороне, – продолжал Редрих. – Ни ты, ни я – не убийцы, как Хроуст. Я всегда лишь хотел мира для королевства. И если мои решения были жесткими, то лишь потому, что иногда слов недостаточно. Нужны меч и щит.

Кажется, он на что-то намекал. Но откуда ей было знать, как правильно слушать слова высоких панов и тем более королей? Рейнар уверял, что о Щите Редрих не догадывается, иначе сразу бы отобрал у него такой ценный Дар. Но что тогда король пытается сказать?

– Ты сейчас недоумеваешь, что я имею в виду, – Редрих как будто прочел все на ее лице. – Будь спокойна. Я всегда говорю прямо. Я ненавижу загадки и шарады… Вот почему со Свортеком мне всегда было так тяжело.

Морра и Гримвальд застыли.

– Я напрасно обратился к тебе как к Свортеку. Прости мне это! Теперь я вижу, что ты, а не Свортек, моя надежда… Ты, наверное, как и все, думаешь, что он был моим преданным слугой. Но разве слуга спорит с господином? Разве делает все по-своему, считая себя мудрее? Это я был его слугой с первой минуты и до самой его смерти! Я оплакивал его как друга, но без него воспрял, словно лишился тюремщика. Хорошо, что его в тебе нет!

Морра обернулась. Она протянула Шарке кубок с вином, а Гримвальд поднес королю другой. «Не ешь и не пей ничего из его рук», – вспомнила она, но Рейнар ничего не говорил о Морре. На чьей она стороне?

– Ах, бедная, запуганная малютка! – Редрих взял у Шарки кубок и первым сделал большой глоток. – Хроуст и его отребье так долго терзали тебя, что ты уже никому не веришь. Я понимаю. Я тоже недоверчив. Свортек заставил и тебя, и меня утратить веру в людей… Так ведь?

– Простите меня, ваше величество.

– Да, и до появления Дара твоя жизнь была полна лишений. Но во что ее превратил Свортек? Он был одержим только одним. Он ни секунды не подумал, в какое пекло кидает тебя. Не понимал, что сделает тебя врагом всего мира, хотя ты – добрая девочка, совсем не убийца. И что ответит за это малыш Дэйн…

Тело откликнулось на слова короля болью, прошившей Шарку от живота до самого горла.

– И даже твой жених… Морра рассказала, что он действительно тебя любил, и не важно, какие мотивы у него были изначально. Но и его убил Дар, то есть Свортек. Пусть Латерфольт был моим врагом, но я не виню тебя. Над любовью мы не властны. Мне искренне жаль…

Голос короля звучал словно издалека – так сильно билась кровь в висках Шарки.

– И во что ты превратил этот хрупкий мир, Свортек? Ради чего обратил королевство в пепелище под копытами Хроуста? Морра утверждает, что вы так этого и не выяснили. Эта тайна умерла с ним. Но это все уже не имеет значения. С последствиями буду разбираться я.

– Это Дар моего ребенка, ваше величество, – прошептала Шарка. Она больше не видела ни короля, ни членов Гильдии, ни убранства королевских покоев: так низко свесилась голова на грудь. – Я не знаю, как его передать.

Руке стало тепло – это король взял ее грязные пальцы в свои и ласково погладил.

– Передай, как передала бы свой. Освободись от скверны, которая искалечила твою жизнь! Пусть Свортек калечит мою, как всегда калечил. Это моя война, не твоя.

«А не пойти бы тебе к дьяволу, Редрих?»

Голос проснулся так резко, что Шарка качнулась в кресле, заставив Последующих выступить вперед, а Редриха отпрянуть. Она уже давно отвыкла от присутствия кьенгара. Сейчас он был громче ее мыслей, гремел прямо в голове, и в нем бушевала ярость.

– Нет, – прошептала Шарка, и король прищурился, а Морра зажала руками рот.

«Нет?!»

«Нет, – повторила Шарка, на сей раз беззвучно, про себя, представляя собственный голос и заставляя его звучать громче Свортека. – Ты больше не будешь рассказывать мне, что делать».

«Шарка!»

От его вопля глаза заволокло мутной пеленой, но Шарка решительно закатала рукав и протянула Редриху предплечье. Тот догадался, с чем она борется и что ее «Нет» было адресовано не ему. Рука короля переползла выше, сжала ее локоть. Король приблизил свое чистое, без единого изъяна лицо к лицу маленькой шлюхи, пахнувшей Нижним городом.

«Нет, Шарка!»

– Передаю тебе Дар, король Редрих, – сказала она.

Морра склонилась над руками короля и Шарки, вынула кинжал и сделала небольшой аккуратный надрез. Кровь неохотно заполнила маленькую ранку, словно Дар из последних сил пытался удержаться в теле своей Хранительницы. Морра подставила кубок Редриха под порез, и алые капли растворились в вине. Король, охваченный волнением, медленно поднес кубок ко рту, осушил его до дна, откинулся на спинку стула, закрыл глаза и затих.

Целую вечность ничего не происходило. Шарка обмякла в кресле. Кажется, Морра обнимала ее за плечи, пока Гримвальд суетился вокруг молчаливого короля. Как в тот день в Лучинах, все смели тяжесть, разлившаяся по телу, и тупая пустота. Казалось, все существо Шарки было подчинено Дару, а без него лишилось смысла, как пустое дерево, изъеденное червями.

Морра помогла Шарке подняться. Сквозь усталость до нее долетал шепот:

– Все кончено. Теперь ты отсюда уедешь. Ты все сделала правильно, пусть дальше сами… Шарка, посмотри на меня! Ты свободна!