Он зашагал прочь, но Рейнар как тень следовал за ним и твердил:
– Тогда ты забери, пока еще можешь. Потом Хроуст уже не даст тебе к ней подступиться. Если сделать это, то только сейчас.
– Еще раз…
– Что тебя останавливает? Или тебе нравится смотреть, как ее жизнь висит на волоске, как ее пытаются убить все кому не лень?
– Это
– С Даром ты защитишь ее, как никто другой! Стой, куда ты так несешься… Латерф! Стой! Посмотри на меня!
Он остановился, повернулся и уставился на Рейнара – скорее, чтобы тот перестал орать, нежели в ответ на его просьбу.
– Ты не кретин! Ты просто упрямый баран!
– Очень приятно, что ты обо мне такого высокого мнения, – шипел незнакомый голос ртом Латерфольта. – Но зат…
– Ты самый смелый человек из всех, кого я встречал. Я восхищаюсь тобой, пиздоглазый ты ублюдок! Поэтому услышь меня!
Латерфольт удивленно поднял брови. Он никак не ожидал таких слов из уст человека, которого много раз грозился казнить. Уже не впервые Рейнар умудрялся его обескуражить – и все равно упорно продолжал, рискуя головой:
– Ты сам прекрасно понимаешь, что будет дальше! Признайся в этом самому себе, как я признался и принял решение. Ты знаешь, что должен сделать. И сделаешь это, черт тебя дери!
Как они все-таки были похожи с Моррой, эти королевские прихвостни, только и умеющие, что врать и плести интриги! Как же он хотел, чтобы проклятый калека наконец заткнулся и перестал раз за разом тыкать его носом в то, что он изо всех сил день за днем пытался в себе придушить! Рейнар, это погребенное в унынии, слабости и грехах величество, боролся с ним так, словно от этого зависела его собственная жизнь… Ладно, не его собственная – ее-то он ни в грош не ставил. В какую игру он играл, если и впрямь готов был оставить Дар Латерфольту? Какая ему выгода?
– Я устал от твоей лжи, – тихо произнес егермейстер. – Убирайся, или порежу твое мерзкое лицо в лоскуты. Это мое последнее слово.
«А каким будет на самом деле мое последнее слово?» – думал он, пятясь. Попробовал пошевелить левой рукой – та дернулась, отозвавшись почти такой же яркой вспышкой боли, как в момент падения. По губам расползался то ли оскал, то ли улыбка, и егермейстер перестал двигаться, чтобы сберечь силы для последнего танца.
Пики целились ему в лицо уже с каких-то двадцати локтей. Он так и не нашел последнее слово…
Внезапно, когда между ним и остриями оставалось всего ничего, пехота Редриха дрогнула, замешкалась и подалась назад. Солдаты опустили пики, древки звонко перестукивались одно с другим. За забралами не было видно лиц, но Латерфольт откуда-то знал, что на них застыло замешательство. Он ощутил пятками, как содрогается земля; резкий порыв ветра ударил ему в спину.
– Шарка? – тупо прошептал Латерфольт, оборачиваясь как раз в тот момент, когда всадники длинными прыжками преодолели расстояние, разделявшее егермейстера и пикинеров.
Это были не хинны, не рыцари Редриха и не Сиротки, судя по оружию. Незнакомый отряд легкой кавалерии всего в четыре дюжины мечей бросился на пикинеров, пользуясь их замешательством, когда те не узнали в них ни своих, ни чужих. Латерфольт все еще стоял с саблей наперевес, пока мимо него проносились длинноногие лощеные кони в желтых попонах. Не было никакой уверенности, что это свои. Своих у него не осталось, кроме хиннов.
Его взгляд остановился на одном из всадников, который, резво проскочив между пиками, добрался до ряда солдат и принялся пронзать их мощными ударами меча. Латерфольт узнал его прежде, чем сумел рассмотреть желтый плащ, слившийся с попоной коня, – по шее, обнажившейся из-за спавшего кольчужного капюшона, и по плавным и быстрым движениям рук, которые, как всем было известно, для такого боя не годились.
Командиры пехотинцев криками посылали своих людей в контратаку, и теперь уже всадники стали отступать, оставив на земле почти треть своего отряда. Латерфольт отпрыгивал из стороны в сторону от мечущихся лошадей, пока его не схватили за наплечную пластину доспеха.
– Что ты тянешь? – крикнул Рейнар. В левой руке он сжимал поводья второй лошади, которые перекинул Латерфольту. – Забирайся, и валим!
Латерфольт вскочил в седло и пустился за Рейнаром, который стремительно отступал, подобно хинну в обманном маневре. Заметно поредевший отряд бежал следом. Пикинеры в латах и с тяжелым оружием быстро отстали, но из-за их спин уже взлетали в воздух стрелы и, описывая плавные дуги, опадали на убегающих.
Навстречу неслись под предводительством Наньи хинны, сообразившие, что потеряли главаря. При виде своих воинов, посылавших один за другим стрелы во врага, сердце Латерфольта наполнилось гордостью. Юнцы и бывшие рабы, тощие, изо всех сил вжимающие бедра в бока лошадей, пока их руки были заняты луками и стрелами, пошли за ним на смерть… Он звонко рассмеялся:
– Эй, Рейн! Ты совсем тронулся? Истинный Король кинулся в пекло, чтобы спасти какого-то хинна?
– Латерф, какого черта, – заорал Рейнар, – соберись!