Отцеубийцы

Латерфольт мгновенно взвился с земли. Удар локтем в челюсть заставил Рейнара заткнуться и отступить. Он слепо взмахнул мечом, но егермейстер уже подобрал свою саблю. Воины Митровиц подались вперед, звеня мечами, хинны натянули луки. На лицах противников появилась первая кровь: капли собирались на рассеченной губе Рейнара и содранной при падении щеке Латерфольта. Отбив очередную атаку с мощью, которая едва вновь не свалила егермейстера на землю, Рейнар поймал его взгляд и сморщился. На его лице не было ни злости, ни ненависти, лишь мрачная досада.

Внезапно между Рейнаром и Латерфольтом выскочил Фубар. Быстрый, как вихрь, он отогнал рычащего от злости хинна.

«Снова ты встаешь у меня на пути!»

Латерфольт сжал рукоять сабли, примериваясь к новому противнику, куда более опасному, чем король-калека. Судя по выражению обезображенного лица, Фубар поддаваться не собирался.

– Латерф! – раздался знакомый голос. Он не обернулся, но услышал, как хинны расступились. Фубар посмотрел на говорившего с облегчением, меча не опустил, но немного расслабился. Вот он, удачный момент! Латерфольт напряг все силы и бросился вперед, но чья-то сильная рука схватила его за пояс и оттащила, как ребенка.

– Отпусти меня, кретин! – завопил Латерфольт. – Тарра? Что ты здесь делаешь? Ты должен быть с Хроустом! Какого хрена?!

– Послушай! – закричал Тарра и встряхнул его как пьяного. Люди Митровиц под прицелами хиннов стояли в полной готовности, но не спешили в атаку.

– Говори и отпусти меня!

– Хроуст послал Дэйна в бой с Хвалом, а Шарка поскакала за ним!

Рейнар, кажется, расслышал крики Тарры: его лицо помрачнело еще больше, и он что-то заговорил на ухо Фубару, указывая на левый фланг в дыму.

– Ты слышишь меня? Латерф!

Тут до него дошло. Рейнар с Фубаром мгновенно вылетели из головы, пока Латерфольт повторял про себя слова Тарры, словно услышал их на малознакомом языке.

– Послал в бой? Дэйна? Нашего Дэйна, мальчишку?

Тарра сердито закивал. Встревоженные взгляды хиннов оторвались от воинов Митровиц и стеклись к Латерфольту. Хвал командовал левым флангом всадников. Роща, огибавшая левую часть поля, все еще горела, и черный дым поднимался над ней, собираясь в уродливое тяжелое облако. На иссушенных кронах танцевали сквозь темную завесу языки пламени.

– Коня! – выдохнул Латерфольт.

– Коня Латерф-Гессеру! – закричал Гюрхан, мгновенно выдав его намерения Митровицам.

Но думать о них было уже некогда. Только горящая роща завладела его беспокойным умом. Боль от предательства растеклась в груди сильнее, чем в ранах, вот только не Рейнар теперь был ее причиной. Рейнар-то его почти не удивил, он всегда был к этому готов в глубине души. Он уже даже не был уверен, что Рейнар лжет или Митровицы и вправду его предали. Какая разница? Другой человек, куда более важный, нанес ему удар в спину.

Латерфольт взобрался в седло, собираясь кинуться к роще прямо через бушующее поле.

– Они же нас растопчут и перестреляют! – вскричал Нанья, преграждая ему дорогу и указывая на рыцарей, несущихся через поле к вагенбургам Сироток.

– Уходите в вальной гуф, – ответил он рассеянно – его умом владела лишь Шарка. – Я поеду один. Дождитесь меня там!

– А что с ними? – спросил Гюрхан.

Егермейстер обернулся: Рейнар и его воины, кажется, собирались двинуться за ним следом. Некоторые косились на рыцарей и пытались переубедить предводителя, но Рейнар был полон решимости и громко убеждал своих людей, что они успеют пересечь поле. Можно подумать, кто-то звал их с собой! Почему бы Рейнару просто не убраться с ними в свои долбаные Митровицы? Нужно было с самого начала от него избавиться и никого не слушать: ни Хроуста, ни его военачальников, ни Шарку. Все всегда считали себя умнее его. Латерфольт горяч, Латерфольт скор на расправу, Латерф то, Латерф се! Разве чутье его подвело?

– Увести их в вальной гуф? – нерешительно спросил Нанья, уже представляя, как пытается уговорить упрямого короля.

– Пусть делают что хотят! Уходите! – бросил Латерфольт и пришпорил лошадь.

Хинны замедлились, разворачивая лошадей. Рейнар и его всадники тоже замешкались, и прямо на поле перед врагом, несущимся в атаку, образовалась давка. Латерфольт напоследок обернулся, следя, как хинны один за другим спешно убегают за укрепления. За грохотом копыт коней королевских всадников он слышал проклятья и команды гетманов, пытавшихся в неразберихе перестроить отряды, но все это его больше не касалось. Он несся прямо сквозь вражеские и дружеские ряды, небрежно уворачиваясь от стрел, пуль и осколков, не отрывая взгляда от рощи, чувствуя, как на глазах набухают едкие слезы, и рассерженно смахивая их полуживой рукой.

Затрещали тетивы и зазвенели клинки. Первые ряды Сироток и рыцари сошлись в ожесточенной схватке у укреплений. Там, зажатые между двумя войсками, бились Рейнар и сорок его жалких вассалов из Митровиц – великая рать, обещанная Истинному Королю.

XVI. Стороны