Отвага

– Моряки – народ выносливый. Можно лошадкам отдохнуть?

– Пожалуй, но не более получаса. Впереди немалая часть пути, и довольно тяжкая.

– Я бы сказал, она и прежде была тяжкой! – вздохнул один из мушкетеров.

– А чего ты ждал? Приятной прогулки?

Они устроили привал возле рощицы в долине. Эсме поигрывала двумя короткими кинжалами на ремешке, которые постоянно носила на шее. Ее огнива хватит на шесть тысяч костров, и развести огонь она всегда сумеет. Эсме постоянно тренировала этот навык, даже в лютую непогоду и стужу. Для особенно безнадежных случаев специально возила с собой металлическую коробку с березовой корой, сухими грибами и обрывками веревки для розжига.

Эма спала. Лукас бережно уложил ее, расстелив на земле попону Горация. Она застонала, подобрала колени под подбородок, как в камере, приоткрыла глаза и снова закрыла. Галлюцинации казались ей гораздо отчетливей реальности. Она не понимала, кто склонился над ней.

– Тибо? – прошептала Эма пересохшими губами.

– Нет, я Лукас.

– Он сейчас заберет меня?

– Кто?

– Сам знаешь кто.

– Кто, Эма?

– Хозяин.

– Хозяин?

– Малаке.

– Нет, Эма, нет. Он никогда не заберет тебя, он умер.

– Не ври мне!

– Он мертв.

– Мертв? Как мертв?

– Его убили.

– Убили?

– Да.

– Кто?

Лукас на секунду заколебался. Слишком неправдоподобная история.

– Сумерка.

Эма испуганно сжалась.

– Врешь!

– Я говорю чистую правду, Эма, Малаке мертв. Истек кровью.

– Он вернется, вот увидишь, вернется.

Лукас отодвинул ворот плаща от распухшей посиневшей щеки.

– Он не вернется никогда. Отдыхай.

Вне себя от жалости и смятения Лукас отправился собирать валежник. Повязка очень ему мешала, но обойтись без нее он не мог. Боль от трещины в лучевой кости отдавала в плечо. Эсме догнала его и посоветовала собирать древесные грибы, они горят лучше мокрых сучьев. А Лукасу хотелось ломать сучья, чтобы хоть немного выпустить пар. Эсме тоже полыхала от возмущения. И как только они отошли подальше, зашептала рассерженно:

– Черт! Черт! Черт! Ты ее видел?! Нет, ты ее видел?! Что они с ней сотворили? А с тобой?! Тебя ведь пытали?! Глаз черный, совсем заплыл! А руки! Твои бедные руки…

– Пошевеливайтесь, огонь вот-вот погаснет! – окликнул их мушкетер.

Лукас подошел и бросил в костер мокрые ветки, он бы совсем его погасил, не подкинь Эсме волшебных грибов. Они не стали рассиживаться, просто согрели немного руки, выпили по глотку водки из бутылки Эсме и поскорее пустились в путь.

Впереди их поджидало еще немало тяжелых подъемов и опасных спусков. Когда они добрались до леса, где пряталась Мучная дорога, облака окончательно скрыли луну. В потемках пришлось трижды объехать опушку, прежде чем дорога нашлась. Вот тогда они ощутили настоящее облегчение. В еловом бору плотный ковер из хвои не позволял разрастись траве и кустам. Дорога, когда-то проложенная для телег с мукой, вполне годилась для всадников. Лапы елей защищали от ветра, стало теплее. Пахло хвоей, мхами, смолой.

Отряд выехал к реке, когда запели птицы. Лес кончился безо всякого перехода: ни песчаного пляжа, ни тростниковых зарослей, лишь остатки моста, снесенного паводком.

На противоположном берегу темнели в тумане руины. Башня Дордонь, груда кирпича, мечта короля Тибо о медовом месяце.

– Как будем переправляться? – спросил мушкетер.

– Ждите меня здесь, – ответила Эсме, спрыгивая с лошади.

Она стала пробираться вдоль берега, поглядывая на уток, которых в воде было полным-полно. Шла против течения, одной рукой держась за прибрежные кусты, а другой измеряя глубину при помощи длинной палки. Палка не доставала до дна. Внезапно Эсме заметила плоский камень, что длинным языком вдавался в реку, заходя за середину. Поток, пенясь, огибал его. Эсме прошла по камню, легла на живот, вновь измерила глубину палкой. Поток вырвал палку из рук и утащил. Но посыльная догадалась: здесь не так уж глубоко, где-то по пояс. И участь палки им не грозит: переберутся в три скачка.

– Эй, я нашла переправу!

– Что перевезем сначала – кладь или даму? – крикнул смертельно уставший мушкетер.

– Кладь. Встаньте в цепочку, передавайте друг другу.

Им удалось выгрузить без потерь всю кладь на каменный язык. Эсме рискнула и первая вошла в воду.

– Черт! Вода ледяная! Мученья еще не закончились. Передай-ка мне что-нибудь, мсье Корбьер!

Лукас передал ей сумку, и Эсме переправила ее на берег, держа над головой, и положила на черный песок.

Губы у нее посинели.

– Оставайся там, – крикнул Лукас. – Мы тебе все перебросим.

Он помогал мушкетерам, как мог, вопреки трещине и ранам. Дары перелетали через поток и скапливались на другом берегу мешок за мешком. Не обошлось без потерь: приземляясь, разбились тарелки, поток утащил гребень и веер. На рассвете башня явилась им во всей красе на фоне розового неба, обнажив все свои изъяны: обвалившиеся стены в трещинах, повисший над пустотой балкон, заросли плюща.

– Ну, что? Переносим даму? – крикнул мушкетер, который не чаял, когда же они вернутся домой.