Отвага

Эма потянула за ленточку, бумага соскользнула. В коробке, в белом шелковом гнезде лежал хрустальный флакон. Эма открыла его, и чудесный непередаваемый аромат заструился по кухне, обещая беспечальное настоящее и безоблачное будущее. У Эмы возникло странное ощущение, будто в комнате находился Тибо, стоял у очага и улыбался ей с таким знакомым насмешливым видом. Невыносимо яркое видение, Эма закрыла флакон.

– Откуда он? – изумился Лукас.

– От Мерлина, парфюмера.

– Мерлина? Поверить не могу! Он ухитрился прислать тебе духи?

– Это не духи, это послание.

Не получая никаких распоряжений от обожаемой королевы, парфюмер решился заговорить первым. «Я в полном вашем распоряжении», – сообщали его духи.

Больше Эма ничего не прибавила. Она вообще мало говорила. К тому же духи навели ее на одну мысль, будоражащую, необычную. В состав духов Мерлина входил аромат некоего северного цветка, по легенде воскрешающего мертвых. Воскрешение. Именно то, что нужно.

– Этот запах уникален, – сказала после долгого молчания Эма.

И опять замолчала. А потом заговорила вновь:

– Я не расшифровала послание полностью.

– Скажу честно, не понимаю, о чем ты.

– У нас есть друзья. Все они хотят одного и того же: свергнуть Жакара. Они не могут себя обнаружить, это слишком опасно, но должны узнавать друг друга.

Эма с задумчивым видом погладила флакон.

– Они станут узнавать друг друга по запаху. Как собаки.

За минуту она произнесла больше слов, чем за четыре последних месяца. Но, что еще удивительнее, она говорила о будущем. На этот раз Лукас онемел. Он почувствовал, что обязан что-то сказать и наугад спросил:

– Как называются твои духи?

Впервые после той ночи, когда Тибо пронзила стрела, на обветренном лице с растрескавшимися губами засияла детская обезоруживающая улыбка.

– «Отвага», – отвечала она.

28

Прошло полгода. По сравнению с грандиозным возведением крепости Жакара восстановление башни Дордонь – детская забава. Положив конец ночному вредительству (которым чаще всего занимались сами строители), архитектор фон Вольфсвинкель все-таки завершил свой амбициозные проект. Древние ворота, прежде стоявшие посреди чистого поля, теперь стали единственным проемом в стене, скрывшей от глаз розовый дворец, увитый плющом, с причудливыми башенками и флюгерами. Неприступная, непобедимая крепость с обилием бойниц – воплощение власти подозрительного Жакара. Подданных сюда не допускали. Встретился с королем лицом к лицу – пощады не жди, смерть близка. Лисицы, олени, медведи узнали это на собственном горьком опыте.

В день охоты туманным ноябрьским утром Жакар ехал со своей свитой вдоль строя мушкетеров-свекольников, направляясь к воротам. Двое привратников вращали ворот, чтобы поднять герсу, тяжелую опускную решетку, заостренную внизу. Обычно она ползла вверх медленно, целых семь минут. Зато мгновенно падала на нежеланных гостей, пригвождая их к земле. Перед королем решетка взвилась как по волшебству.

Ланселот де Бове возглавлял отряд и первым вступил на подъемный мост. Золотоволосый, широкоплечий, с узкой талией, он гордо выпрямился в седле, покачивая пером на шляпе. Истинное украшение королевской гвардии. О высоком титуле для него позаботилась сама Виктория, считая Ланселота красавцем. «Де Бове? Пусть будет де Бове!» – решил Жакар, радуясь поводу улучшить настроение своей капризной супруги. Король ехал следом за главой мушкетеров, а рядом с королем – по-прежнему неразлучный с ним граф Инферналь. Дальше Филипп, баронет Отой, мясник, два повара, три лакея, четыре конюха, семь слуг и свора гончих, таких же вислоухих, как главный псарь. На непредвиденный случай прихватили с собой и доктора Рикара с непомерным зобом и столь же объемной лекарской сумкой. Никудышный охотник, прескверный наездник, врач представлял на охоте немалую опасность для здоровья окружающих. Пятнадцать лучших гвардейцев, вооруженных короткоствольными мушкетами, охраняли его величество. Издалека отряд походил на гигантскую гусеницу, и ради удобства жирной гусеницы в королевстве расширили все дороги.

Охотники миновали подъемный мост и стали подниматься на холм, что возвышался над спящей припортовой деревушкой и черными водами Овечьей бухты. Осенний туман развесил повсюду серые полотнища. Они расплывались, светлели, мешали любоваться пейзажем. Лучшая погода, чтобы проскользнуть незамеченными, так что Жакар был счастлив. Он обожал охоту и всерьез готовился к ней, а главное, назначил ее на особый, праздничный день: ровно год назад погиб Тибо. Эту крупную дичь нелегко оказалось выследить, подстеречь и убить. Знатный охотничий подвиг! Отчего же не повторить его? И Жакар в память о брате надумал убить могучего молодого оленя.