Отвага

Потолок кладовой тихонько поскрипывал: наверху маленькая Сири ходила из угла в угол, глядела во все глаза. Если бы вдруг на равнине появилась полиция Жакара, она бросила бы в кладовую камешек через специально проверченную дырку. Этот белый камешек она всегда носила с собой в кармане и гладила как котенка. Если бы ей вдруг пришлось с ним расстаться, она бы здорово огорчилась. Зато заговорщики внизу тотчас приняли бы меры предосторожности. Отодвинули бы этажерку, на которой стояли банки с соленьями, добежали бы по подземному ходу до ближайшей риги. А этажерка вернулась бы на прежнее место, закрыв тайный лаз благодаря особому механизму. В риге все бы спрятались в большой скирде соломы, со специальным убежищем внутри. Венди очень боялась застрять в туннеле, поэтому села на драконовскую диету.

Это совещание пришлось на годовщину смерти Тибо. Собравшиеся молчали, не зная, с чего начать. Положенные слова застревали в горле. Александр стоял, сунув руки в карманы. Сегодня он зажег три десятка цветных фонариков вдоль реки – какая же это малость! Шарль покашливал, прочищая горло. Брюно чесал бороду пятерней. Венди тяжело вздохнула и выпятила грудь, так что Филемон вжался в этажерку. Лукас нежно обнял Эму за плечи. Она в который раз подивилась его заботливой предупредительности и постаралась поскорей забыть о своем открытии. Лишь одному-единственному человеку она позволяла заботиться о себе. Вот уже год как Эма хоронила его ежедневно.

31

– Что?! Что они натворили?

От волнения Лукас задал вопрос слишком громко, и Эма ткнула его в бок.

– Знаю, поверить трудно, – ответил Шарль шепотом. – Но они стреляли. В короля не попали, попали в коня. Уж не знаю, в кого они целились.

– Бедный конь… – вздохнул Брюно. – Кажется, его звали Бенуа.

– Ах Бенуа, – со значением повторил Лукас.

– В любом случае… – начала Венди и тут же замолчала, предоставив высказаться Даме жезлов.

– В любом случае, – подхватила Эма, – правила все те же, неизменные, обязательные для всех. Мы не убиваем, не наносим увечий, разве что в случае самообороны. Никому, ни людям, ни животным. Только расшатываем экономику, ослабляем власть короля. Грабим, чтобы наделить неимущих. Высмеиваем придворных и советников, чтобы подорвать их авторитет. Ничего больше, как всем вам отлично известно.

Эма повторяла это уже сотни раз. Убьешь – и потом всю жизнь будешь жалеть об этом. Обстоятельства изменятся, а убитых не вернешь и от угрызений совести не избавишься.

– Шарль, стреляли у тебя, в Западном лесу. Твои люди, и ты за них отвечаешь. Ты прекрасно знаешь, что они должны были только разоружить свиту и утащить как можно больше мушкетов.

– Мои обобрали щеголя Филиппа, – доложил Шарль. – Доктор Рикар сам все отдал, и третий из их компании тоже. Три кошелька и накладные серебряные зубы. Невелика добыча, зато нагнали страху.

– Так и предполагалось. А вот кто ослушался и полез на дерево с луком и стрелами?! Ты должен обязательно это выяснить!

– Тут и выяснять нечего. Все и так ясно, – сердито заметил Лукас.

– Куда уж ясней, – согласилась Венди.

– Сильвен Удача, – тяжело вздохнул Александр.

Сильвен Удача присоединился к бдящим, но его злила их медлительность и мягкотелость. И еще, как многих других, раздражали моральные принципы Эмы. Без убийств и увечий с такими, как Жакар, не справишься. Мало унизить богатых и накормить бедных, зло надо вырвать с корнем. Уничтожить Жакара, а заодно и монархию. Единовластие деградирует мгновенно: на их глазах после добрых королей, Тибо и Альберика, на трон уселся злобный алчный Жакар со Стиксом. Это ли не подтверждение мыслей Т. Б.: систему пора менять!

К тому же у Сильвена Удачи с Жакаром были личные счеты: принц убил Тибо стрелой мастера. И тот перестанет терзать себя лишь тогда, когда убийца будет убит, желательно Сильвеном собственноручно. Охота – наилучшая возможность расквитаться. Габриэль, что седлал коней для охотников, сообщил заговорщикам дату. Жакар всегда ездил на Игоре, любимом чистокровном жеребце, и только на охоту брал Бенуа. В какой именно лес направляется король, рассказала Лаванда, подслушав в столовой разговор Наймита с Инферналем. Иноземец расспрашивал о флоре и фауне острова, в частности об оленях в «Уединенном». Узнав про день и место королевской охоты, Сильвен Удача придумал собственный план. Это он свистел первым, и его стрела вонзилась в горло Бенуа, хотя метил он не в коня.

– Сильвен живет по-прежнему в твоем районе, Александр? – спросила Венди.

– Да, и он мне очень полезен. Наших лазутчиков внутри крепости можно по пальцам перечесть.

– И Жакар до сих пор его не узнал? Невероятно! – удивился Лукас.

– Не узнал, – ответил Александр. – А ты сам его видел? Он теперь абсолютно неузнаваем.

– Я-то его видел, – сказал Брюно и невольно вздрогнул. – Лучше не думать, что он с собой сотворил ради мести. Себя не пожалел, это точно. Остались только зубки мышиные да глаза вороньи, а больше ничего.

– Овца боится, в волка рядится, – философски заметил Шарль, но никто не понял, о чем он.