Отвага

– А вы проверили состояние пороха, ваше величество? – спросил он.

– Состояние пороха, Наймит? Я считал, что порох – ваша обязанность! Мне и своих хватает!

– Дело в том, ваше величество, что отсыревший порох не загорается, – спокойно продолжал Наймит. – Осенью нужно следить за ним особенно пристально. Если желаете, я проведу инспекцию в казарме мушкетеров. Мушкеты необходимо регулярно чистить, дуло забивается мгновенно.

– Проведите, проведите инспекцию, Наймит! Я на вас рассчитываю.

С каждым днем король все больше полагался на нового советника, к великому огорчению Инферналя, для которого признание его личных заслуг было жизненно важно. Теперь он выступил вперед.

– Позвольте и мне кое-что сказать, сир, – начал канцлер осторожно. – Скорее всего, мы должны извлечь из случившегося урок.

– Какой же?

– Желательно ограничить выезды до тех пор, пока мы не уничтожим всю сеть мятежников.

– Сеть? Вы сказали сеть?

– Не подобрал более удачного слова, сир.

– Горстки мятежников. Мы говорим о горстке мятежников.

– Именно так, сир. Горстка – гораздо точней. Но эта горстка изобретательна и действует очень слаженно. Кто-то должен ею руководить, отдавать приказы…

– Ими руководят из башни Дордонь, – нетерпеливо закончил Жакар. – Да-да, я знаю. Поэтому мы установили за ней строжайшее наблюдение. Ланселот назначил двоих, они уже в пути. Если приказы исходят от Дамы жезлов и Двойки пик, пусть творят предсмертную молитву.

– Замечательно, сир. Но заговорщики заметили, что вы выехали из крепости на охоту, не из башни Дордонь. Пока мы не найдем шпиона, засевшего в замке, давайте договоримся о сокращении ваших выездов.

– Я уже говорил, Инферналь, мои выезды и так чертовски ограничены.

– Я вам советую совсем их прекратить, ваше величество!

Разозленный Жакар склонился к камину и принялся колотить кочергой по здоровенному полену. Год тому назад он узнал, что Тибо запирается у себя в красном кабинете и не выходит из дворца, и не задумался ни на секунду о том, что его в скором времени ожидает такая же участь! Все опять обернулось против него. Кошмар какой-то. Но Инферналь прав, и отрицать это глупо! Жакар сменил тему:

– Но оленя мы все-таки загнали. Собаки его загрызли, так ведь?

Инферналь заерзал, положил левую ногу на правое колено. Он лично приказал оттащить собак. Канцлер был жесток, действуя на расстоянии. Вида крови он не переносил. Собаки раззадорились, псарю пришлось стегать их плеткой. Олень ушел, шатаясь от слабости. Затем пришлось отгонять собак от коня, бедняги Бенуа. Они и его собирались сожрать. Инферналь приложил руку к сердцу, приготовившись в очередной раз солгать:

– По правде сказать, ваше величество, собаки по доброй воле последовали за вами. Скорее всего, олень остался жив.

– Даже трофея не будет, – огорчился Жакар.

В курительной от шерстистых трофеев уже некуда было деваться, так что король намеревался украшать ими коридоры и парадные покои, бросая своеобразный вызов гербам Виктории.

– Увы, нет, ваше величество, трофея не будет. Рога остались там, куда, как выражается господин Наймит, поместила их природа.

Наймит, горячий защитник животного царства, кивнул с видимым удовлетворением, хотя прекрасно знал, что герцог готов его уничтожить. Он хотел что-то сказать, но не успел, потому что в дверь постучали.

– Кто там?! – рявкнул Жакар.

От такого рыка сбежал бы и самый отважный.

В дверь вошел не самый храбрый, зато привычный к подобным окрикам человек.

– Бенуа? Тебе что нужно?

Мажордом проскользнул в курительную и закрыл за собой дверь. Он, как всегда, слегка поежился под взглядом стеклянных звериных глаз из всех углов комнаты, потом огорчился из-за щетины Жакара. Она растет с такой скоростью, что к вечеру станет совсем неприличной. А сам он, к сожалению, не мог отрастить даже приличных усиков. Бенуа воздержался от комментариев.

Выражение лица у мажордома было озабоченное, и не без причины. Бенуа пожелал не только поучаствовать в дворцовом перевороте, но еще мечтал повторить подвиг Манфреда, став одновременно королевским камердинером и мажордомом. Тут его ожидал полнейший провал: дворцовые слуги его не слушались. К тому же по неведомой причине, – этого Бенуа никак не мог понять – самые ответственные поручения доставались наиболее бестолковым. И он тратил долгие часы, чтобы исправить последствия. В конце концов он препоручил женскую прислугу Иларии, фактической домоправительнице, а мужскую – Манфреду, вновь мажордому. А сам остался камердинером, и отныне не знал ни минуты покоя. Не спал, не ел, не размышлял, погрузившись в безостановочную механическую деятельность.

– Ваше королевское величество, – начал Бенуа, – я пришел сообщить, что королева, узнав стороной о вашем возвращении, сильно беспокоится о вашем здоровье.

– Хочешь сказать, королева в ярости, что узнала о возвращении не от меня?

Бенуа ломал свои длинные белые пальцы.

– Ваше королевское величество… Вы правы, как всегда…

– Передай ее величеству, что ожидание долго не продлится, – сказал Жакар многозначительно.