Отвергнутая невеста генерала драконов (СИ)

Стыд меня не отпускал. В своем понимании я теряла какую-то женственность в его глазах. Я не могла даже представить, чтобы отец вот так сидел бы над матерью. Согнал бы служанок, и все. Но чтобы сам таз держал успокаивая... Никогда.

— Зачем же я тебе еще нужен, моя фера, — губы Айдана коснулись волос. — Вот для таких моментов. Чтобы позаботиться, успокоить и хоть как-то облегчить состояние. Сейчас Вегарт приведет умывальню в порядок, малышка Филлия принесет новые простыни и сорочку. Я отнесу тебя в маленькую комнату, оботру влажной чистой тканью и переодену. Здесь Морган перестелит кровать. Ты ляжешь в чистом и почувствуешь себя легче. Никакой ханым до тебя не дотянется. Ни он, ни его сынки.

— Сын, — шепнула я.

— Гасми не единственный. У нас неполная информация. Есть еще один — запасной, — смешок Айдана разбился о мои волосы. — Но мы передавим всех его щенят. Кстати, матерью Гасми была наложница из барсов. Эти скоты девушек ваших подворовывают, чтобы кровь укреплять. Еще и ведьм с этой целью изводят. Так что всем будет лучше, если красноглазые и бешеные постепенно исчезнут. Не умею я прощать, Рьяна. Они не должны были трогать мое. Никто не смеет трогать мое.

Прикрыв глаза, я выровняла дыхание. По виску медленно стекала капелька пота. Тишина, воцарившаяся в комнате, подавляла. Я буквально чувствовала, как они все смотрят на меня. Сочувствуют. И именно осознавание собственной слабости терзало и злило.

Раздался звук удара металла по стенке стакана. Морган размешивал очередное зелье. От мысли, что снова придется выпить эту вонючую жижу, замутило сильнее. Но стоило ему передать отвар Айдану, как я уловила аромат мяты и мелиссы. А еще полыни.

Ничего не говоря, дракон поднёс стакан к губам и медленно поменял положение моей головы.

Я полулежала в его объятиях и маленькими глотками пила довольно приятное на вкус зелье. Боль отступала, и разум прояснялся.

Мужчины в комнате оживились. Дьярви присел около стола Моргана. Мой маг нарезал очередную порцию корешков. И только Вегарт так и стоял с тряпкой в руках и о чем-то думал. Его взгляд блуждал по комнате, но постоянно возвращался ко мне. На лбу белого дракона залегла глубокая морщина.

— Она тебе не кровная родственница, — наконец, выдал он. — Эта малышка Филлия не имеет права претендовать на землю. При необходимости в храмах при помощи ритуалов это можно легко проверить. Пусти слух, возникни спорная ситуация, и все всплывет. Сарен не сможет назвать себя фером. Айдан не закрепил союз истинных по закону севера. На его руке нет брачного плетения. А браслет здесь не значит ровным счетом ничего. Вот и получается, что если мы объявим Рьяну мертвой, то ханым действительно явится, чтобы заявить свои права на фьеф. Она была обещана ему братом. Слово младшего фера — закон. Думаю, это было соглашение не только на словах. Поэтому этот щенок Гасми вел себя так нагло. Поэтому они не пытались целенаправленно убить Филлию. Им незачем. Она слабая кошка и не фера. Тот случай на улице — чистая случайность. Девочка им неинтересна. Видимо, жена Максена из Снежных барсов уже носила ее под сердцем, когда произносила клятвы верности в храме.

Я приоткрыла рот от удивления. Вегарт Вагни казался мне генералом-деревенщиной. Чудилось, что он в этой компании исключительно из-за старшего брата. А он вот так, не опуская грязную тряпку в ведро, просчитал то, о чем я не догадывалась годами. Да и не узнала бы, не задурмань мне голову призрак брата. Теперь и мне не придется ничего долго объяснять, нависая над тазом. Он сам все изложил и не ошибся ни разу.

— Кажется, я что-то не знаю о своей истинной, — раздалось со стороны двери.

В комнату вошел Сарен и внимательно взглянул на меня. Из коридора послышались легкие шаги.

— Молчи пока, — выдохнула я. — Она ничего не должна знать.

Глава 80

Барс быстро кивнул и отошел в сторону. В спальню вихрем ворвалась моя раскрасневшаяся егоза. В легком голубом платье с длинными рукавами и свободным подолом она напоминала облачко. Легкое и пушистое. Мягкая улыбка, озорной взгляд. Как же я боялась, что когда-нибудь он погаснет.

Наверное, это был мой самый большой страх — исковеркать ее светлую душу. Убить в ней невинное дитя. Нет, я не могла этого допустить. И неважно, кто был ее отцом. Главное, кто мать. Женщина, которая любила моего брата. Я знала, что Линнель чувствовала к этому подлецу.

И в отличие от меня, она бы его простила. И в память о ней я должна уберечь ее дочь от разочарования. Пусть Филлия и дальше верит, что Максен был ее отцом. Никому плохо от этого не станет.

Важно теперь закрыть навечно рты, способные поведать миру правду.