Отвергнутые

Взмах головой, и Нильс отбрасывает назад свалявшуюся от пота чёлку. Раскрывшимися широко глазами он смотрит сквозь всех и приподнимает подбородок, тщетно пытаясь вернуться на ступень, с которой сам скатился мгновение назад. Но теперь его место там, где оказывались все, чьим унижением он раньше поднимал себе и друзьям настроение.

Макс хорошо знал этот взгляд, которым обычно окидывал его друг «недостойное стадо», выбирая, кто сегодня станет его жертвой. Сейчас в этом взгляде не было и намёка на надменность. Только удивление и бесконечное разочарование. Поверхностно скользнув глазами по головам одноклассников, Нильс остановился на единственном человеке, чье мнение его волновало по-прежнему сильно. И снова волна горечи, ведь Макс сиял язвительной улыбкой. В левой руке он держал свою камеру, объективом направленную на опустившегося на самое дно Нильса.

7 октября. Полночь.

И снова я пишу очередной опус в свой дневник, вместо того, чтобы ложиться спать. Свет в комнате родителей давно погас. Свистящий храп отца разносится по квартире с того момента, как мама выключила телевизор. Я ждал около получаса, давая время уснуть и ей. Я не хочу, чтобы они знали, что их ребёнок здоровому подростковому сну предпочитает ночи при свете настольной лампы.

Они ничего не понимают. Мы так полярны. Так отдалены. Если не знать, что я их сын, то предположить между нами родственную связь будет практически невозможно.

Они не знают, чем я живу, и какие люди заменяют мне кислород. Их не волнуют мои чувства настолько, будто их нет у меня вовсе. Они могли бы хоть сделать вид, что им интересен мир в голове их сына, но я чувствую, что это не так. Для них я всё тот же глупый мальчишка, которому нужно напоминать надеть шапку, когда за окном выпадает первый снег, а по вечерам непременно кормить сбалансированным ужином. Мама, меня тошнит от твоих вонючих запечённых овощей! Если ты когда-нибудь прочтёшь мои записки сумасшедшего, а я надеюсь, что этого не случится никогда, то знай, что я вырос еще в тот момент, когда ты в семь лет переодевала меня в женской раздевалке в бассейне. Уже тогда, глядя на тёток с обвислой грудью, я считал себя взрослым сформированным человеком, в отличие от тебя. Меня бесит, что мои родители до сих пор готовы утирать мне сопли. Только они одни виноваты в том, кем я стал. Чёртов ботаник. Меня не воспринимают в школе. У меня нет друзей. Я никому не нужен и одинок.

Из-за родительской гиперопеки я схожу с ума. Я не могу никуда выбраться и ничем заняться без их ведома. Они отслеживают каждый шаг через часы на моей руке. Иногда у меня возникает ощущение, что эти люди не считают меня за человека. Какое право они имеют так вести себя со мной? То, что они меня родили и научили ходить – не значит, что я их игрушка. Я абсолютно другой! Я не обязан посещать убогое фигурное катание только потому, что это мамина мечта. Так пусть она сама встаёт на свои коньки, почему я должен делать то, что хочет она?

Мне нравятся гуманитарные науки. Я люблю читать книги о приключениях и про человеческую психологию. Мне интересно наблюдать за людьми. Я хотел бы много путешествовать в будущем. Но вместо того, чтобы усесться в кресло с очередной фантастикой или же сесть писать собственные рассказы, я должен снова и снова день за днём вставать на ненавистные мне коньки и реализовывать мамины амбиции. Родители, очнитесь! Ваши дети тоже люди, и они не обязаны быть похожими на вас! Они не должны исполнять ваши несбывшиеся мечты ценой собственных интересов! Я не могу понять, почему мои предки этого не понимают! Душа зовёт меня стучать по клавишам. Моя фантазия уносит в миры, о которых мне хочется рассказать читателю. Я хочу выложить свои произведения в открытый доступ, чтобы с ними ознакомились другие люди. А еще я люблю слушать тяжёлую музыку, но отец постоянно включает мне классику, напоминая о том, что образованный человек должен быть разносторонне развит. Я и так более чем образован на свой возраст и если мне хочется, чтобы в моих наушниках гремели барабаны, то почему я должен слушать Вивальди?

Эти люди… Они только родили меня. Во всём остальном они мне абсолютно чужие. Если бы мать только попробовала поинтересоваться моей жизнью по-настоящему, не требуя от меня ничего и не пытаясь сломать меня, она бы узнала, как несладко мне живётся. Я всей душой ненавижу свою школу с техническим уклоном! Я чистейший гуманитарий, и если бы она только могла представить, каких сил мне стоит учеба на отметки «отлично», в классе, где большую часть уроков преподают физику, которая не укладывается в моей голове. Мои родители – монстры. Они ломают мне жизнь. И если бы у меня появилась малейшая возможность уйти от них и жить так, как хочется мне, я бы, не раздумывая ни секунды, ушел в гимназию, где основной упор идёт на литературу и языки. А потом я бы стал клиническим психологом. Или практикующим психиатром, чтобы виртуозно разбираться в человеческих мозгах.